На большие экраны вышел фильм «Бывший в помощь». Лихая комедия положений о непростом любовном треугольнике, включающим в себя каскадёра, юриста и девушку, забывшую последний год жизни. Одну из второстепенных, но ярких ролей сыграл Юра Насонов. Мы поговорили с актёром о его роли, комиксах, театре и даже о Dungeons & Dragons.
— В новой картине «Бывший в помощь» у тебя небольшая, но очень запоминающаяся роль. Расскажи, как попал в проект.
— Я работал на «Колотушке» с этими же продюсерами, они меня знали и искали в команду актёров, с кем комфортно работать и уже налажен диалог. Так что Жора [Георгий Малков] предложил мне попробовать. Он прислал сценарий, и мы созвонились с режиссёром.
Очень люблю Минск и недавно думал, что давно там не был, а тут поступило такое предложение. Долго размышлял, нужно ли мне это для развития и мучался с тем, что это не основная роль. Она достаточно проходная, но после прочтения сценария у меня возникло несколько идей, как я могу там подурить. Мне этого очень не хватало. Жора по предыдущему опыту работы понимал, что я работаю хорошо, качественно, и чрезмерных безумств не будет.
Мы переговорили, я рассказал ему, что добавил бы персонажу в плане стиля, речи, характера и особенностей характера. В том плане, что он немного прибитый: на контрапункте работает, странно комедийный. Мне хотелось попробовать что-то такое странное, что немного украсит фильм. Было интересно таким персонажем пожить. Мы очень много дурим в театре на разные темы. Это всё рикимортивская история, хотелось такого безбашенного героя сделать. Не оставлять его просто чудаковатым, а придать какую-то форму — очки, шапку.
С татухой я не был до конца согласен, но принимал какие-то вещи, которые были оговорены до меня. Они меня не сильно смущали. В остальном всё, что я хотел туда привнести, мне разрешили, я говорю придуманный мной текст, интересные шутки, работающие в контрапункте. Что-то получилось странно, но что-то неплохо.
— Никитос совсем не похож на типичного парня из плохой компании. Кто он? Чем живёт, помимо того, что мы видим в фильме?
— Я, безусловно, добавил в его характер некую гегемонию внутреннего ребёнка. Я не знаю, какие в итоговом монтаже остались реплики о его связи с матушкой, что он рос один, без отца. Его маман — рокерша, панкуха, так что всё пришло от не. Он у меня солнечно-кринжовый, но не злой, у него нет тёмной энергетики. Ну и немного человек дождя.
Я понимал, что слишком сильно одеяло на себя тянуть не могу и не должен, потому что история о другом, но мне хотелось его насытить для себя какими-то деталями.
Он очень разносторонний, главная скрепа в отношениях между всей четвёркой каскадёров. Ему больше всего хочется всех их держать рядом, чтобы команда не рассыпалась, осталась работать. У него правильные ценности и моральные устои, в то же время хотелось его сделать необычным. Исходя из увлечений мы придумывали турнир по пряткам, чем он только не занимается в свободное время.
Мне хотелось добавить каких-то мелких деталей, которые так или иначе могли этого персонажа облепить со всех сторон и сделать более объёмным. Всё равно экранного времени там очень мало. Я понимал, что большую часть не мог туда засунуть, фильм о другом. Но меня несло, и особенно в такой лёгкой роли и в таком лёгком формате я был готов километрами валить всё, что в голову придёт. Нас так учили. Нам так нравится, здесь не нужно много думать о длинной арке: откуда и куда приходит персонаж. Тут немножко о другом: мне дали оторваться, я этим воспользовался, прислушался к тому, что мне говорили, но сам старался что-то привносить. И из придуманной мной его жизни «до» многое срабатывало. Оно в том, как он общается. Я собрал его по крупицам и, кажется, он очень хорошее место занял в этой истории.
— Откуда его манера говорить поговорками? Она пришла от тебя?
— Я так не разговариваю, но хотелось поисследовать историю такого пацанства. Так что во времена переездов между городами я гуглил всякие «мужские пословицы, поговорки, фразы», пытался их склеить между собой, чтобы это не было слишком топорно и подходило под ситуацию. Потому что такие штуки работают только в том случае, если их употребление уместно.
Мне понравилось, что он мало говорит. У него нет длинных развёрнутых монологов. Он простой и разговаривает просто, но по сути. Хотелось всегда бить фразой моей любимой: «Дружба — понятие круглосуточное, но ты, видимо, решил взять выходной?» Взял только начало и не понимал, как его дожать, но в этой фразе проявляется вся суть этого Никитоса, потому что он боится остаться один. И если мы слово дали, мы его держим, матушка же учила.
— В одной из сцен Никитос бегает, как Наруто. Он фанат аниме?
— На самом деле брал этот бег из мультфильма про белку. Там белка шла на работу, она бежала, и у неё руки тащились назад. Она расслабляла их, всё тело неслось вперёд, а руки тащили назад вместе с саквояжем. Этот момент с дебильной беготнёй мне как-то запомнился, я всё время занимался подобным в театре, просто придуриваясь. И я подумал, почему бы не добавить это персонажу для ощущения, что он тоже посмотрел всякого. У него такое тело, ему хочется так нестись вперёд, что руки за ним не успевают. У меня в голове начинался смысловой бардак. Подумал, что лёгкими мазками сделаю, а оно позже сработает и в голове, и в теле, и в речи.
Редакция
— Твой персонаж — часть команды каскадёров-любителей, а как у тебя самого с экстремальными видами спорта? Есть ощущение, что твоя карьера идёт рука об руку с экстримом.
— Да, видимо, ищу себя, хочется поломать, поисследовать, накинуть на себя каких-то испытаний. Я с детства был очень подвижным ребёнком, любил рисковать, ставить себе какие-то челленджи и выполнять их. Доходил до паркура. Какие-то задания себе давал, прыгал, обожал аттракционы. Это чувство, когда внутри бурлит, играет, ты ощущаешь себя живым. Это круто, но впоследствии на «Колотушке» поломал ногу, порвал связки и взглянул на это под другим углом. Понял, что в этой погоне за острыми ощущениями и энергией, которой всегда не хватает и которая меня тянет, немного забыл про тело и перестал его слушать, из-за чего в итоге поломался.
В театре, особенно раньше, старался отдаваться и физически, помимо эмоционального, потому что часто не хватало в голове материала, чтобы роль эмоционально осилить. Приходилось из себя давить телом и больше через физику проявлять персонажа. После этого начал относиться спокойнее.
Мне нравится, что в фильме у них такая история. Жалко, что я не поучаствовал ни в каких трюках. Но у нас есть классная сцена с разрушением дачи, она проявляет героев как профессиональных каскадёров, потому что всё-таки в основном мы каскадёры по сценарию, а на экране это в основном линия Ромы [Курцына], и он её тащил, делая всё грамотно.
Я думаю, мой образ говорит о том, что мой персонаж каким-нибудь трешем занимался лютейшим. Вот эти его предложения типа «проедьтесь по мне на машине» — это я с 16 до 25 лет. Чем-нибудь меня там облейте, подожгите. Нет ничего, что я не могу, я могу всё! У героя это от меня.
— Если ты поломался на «Колотушке», получается, сам делал трюки?
— Нет, у меня был прекрасный каскадёр, который вытащил всю боевую часть в сериале. Я стараюсь сам что-то делать, если могу, потому что это принесёт новый опыт и ощущения, мне интересно биться с самим собой. Стараюсь делать это более осознанно, но понимаю: чем сложнее трюк, тем серьёзнее нужно к нему подойти. Если у меня нет определённой подготовки, конечно, отдам сложный материал профессионалу. В сериале я поломался не во время игры, а между сцен. Тело было уставшим, нужно было правильно его слушать.
— Какой самый сложный трюк ты выполнял и в каком проекте?
В «Стае». Мы снимали в Дагестане, мне не дали прыгнуть с двадцатиметрового обрыва вниз на коробке, хотя мне очень хотелось. Нравилось висеть подвешенным к самодельной переноске из дерева. Её на кране поднимали по этому оврагу, как будто ребята через верёвку тащили меня наверх, она была прикреплена к деревянной кровати. Ничего дикого не давали делать. Ничего, это только начало! Думаю, приду ещё к тому, что мне действительно станет страшно в какой-то момент, и откажусь. Но, кажется, такое невозможно. Впереди ещё много интересных ролей. Больших трюков мне не давали. Пробежаться и прыгнуть на маты — это ОСД, первый курс.
— Недавно вышел фильм с Райаном Гослингом о професси каскадёров. Успел его посмотреть?
— Да, видел. Обожаю Дэвида Литча, но мне не понравилось. Обожаю Литча за его юмор и почерк. Он большой, креативный, современный режиссёр. Люблю «Дэдпула», а «Быстрее пули» для меня один из лучших фильмов.
— А почему не понравилась? Неудачная репрезентация каскадёров?
Наоборот, это единственное, что заставило досмотреть до конца. Я понял, что это делалось про них. Это большая дань уважения ремеслу, этой ужасно опасной работе. Мне не понравился сценарий и всё, что происходило между героями, а также поверхностный простой сюжет. Я всё понял про злодеев истории, но мне хотелось, чтобы она была ярче закручена. От Литча я всегда жду цепляющих поворотов и юмора, чего оказалось мало в новом фильме. Я тот ещё искушённый зритель. Мне всё время хочется, чтобы меня обманывали и удивляли, но это тяжело.
В наше время трудно удивить зрителя. Вообще вся каскадёрская составляющая там на столь профессиональном уровне сделана, я могу как нарезку посмотреть отдельно. На такое кино, к одному из любимых режиссёров, всё равно с большими ожиданиями приходишь, ведь он увековечивает своё ремесло через фильм, отдаёт дань уважения, но для меня всё же наполнения не хватило.
— Совсем недавно состоялась премьера фильма «Майор Гром: Игра». Насколько я знаю, ты был на питерской премьере. Что думаешь о картине?
— Мне вторая часть очень понравилась. Я шёл в основном поддержать ребят, потому что супергероика для меня как жанр, к сожалению, перестала быть актуальной. Проектам в этом направлении очень тяжело существовать, потому что всё уже испробовано. И самое большое открытие в «Игре» для меня — это то, что работа сделана с любовью, и в ней большая человечность, которая для меня перекрыла и компьютерную графику, и сюжет, и злодеев. В этой части больше всего задел вопрос, который ставит себе Тиша о сути героя как такового — что это за собирательный образ, насколько он должен отвечать за свои слова. Про память, про отношения.
И сцена на мосту в пять утра, когда они пьяненькие лежат с Прокопенко на асфальте и болтают — это какая-то большая человеческая коротенькая сцена, но она о многом. О связи между людьми в том числе, это мне очень близко. Видимо, я становлюсь старше и чувствую связь с прошлым, со своими родственниками, которые так или иначе неизбежно уходят. С родителями, которых не хочется отпускать. Вообще с людьми, с которыми мы становимся старше, и связи рвутся по различным причинам.
И вопрос мести, вопрос к человеку, который ставит себя выше других, какую цену он должен заплатить, чтобы сделать то или иное действие, и несёт ли он ответственность за это всё. Мне понравилось, что там было намного больше души, чем в первой части. Для меня она была как аттракцион новых впечатлений. Я был внутри, но полноценно не ощущал, потому что это большое дорогое кино.
Мне очень понравился юмор. Кажется, что Олег Трофим совместно со сценаристами очень классно совместно двигает наш юмор в кино, он даже звучит острее. Я часто слушаю в сериалах, что очень много используется материалов из мемов, повторение каких-то крылатых фраз. И для меня они не всегда срабатывали, потому что им нужно найти подходящее место, нужный момент. Мне нравится, что ребята очень точечно работали, и много где получилось точно и комично.
Финал для меня всё равно перенасыщен, потому что я понял, что один злодей был для отвода глаз от нашего главного горохового мастера, рыжего и беспощадного. Это меня не смутило. Я смотрел на другое. Уверен, дети вынесут много важного и интересного. Это то, чему я бы хотел научить и своих детей: нужно брать ответственность за свои поступки. Всё-таки нужно не переставать ценить момент, держаться близких, если ты их действительно любишь.
В общем, очень большие, правильные, хорошие и красивые вопросы поднимает эта история. На них ребята очень круто отвечают вне зависимости от того, что в картине мощнейшая компьютерная графика, сюжет, в котором переплетаются несколько линий, но в конце они всё равно наслоились друг на друга.
В меня не до конца попала история со смертью Разумовского, она наложилась на иллюзорное убийство Дубина. Я не успел отжить одно, как случилось другое. Не хватило хрона, чтобы немного развернуть и дать мотивацию каждого персонажа.
— А ты веришь, что Разумовского убили?
— Да нет, конечно! Серёгу убирать, о чём ты. Он должен уйти не так. Его просто отложили в ящик с заморозкой. Мне кажется, всё должно быть эпохальней намного. Мне его как персонажа было недостаточно. Мне нравится Разумовский, и как его исследует команда «Грома». Но ему не хватило времени и действий. Я понимал Серёгу в том, как он прекрасно сыгран, и его мотивацию. Просто для меня сцена получилась немного скомканной из-за того, что в финале сходились персонажи Чеботарева и Лыкова. Призрак меня немного расстроил, но не из-за игры Чеботарёва, он сделал всё круто, в плане боёвки и экшена очень крутое кино, а в плане мотивации я не до конца его понял и прочувствовал. Как будто он шёл по злодейской тропе, и так не дошёл.
Алина Кувшинникова
— Может, это проблема монтажа?
— Возможно, у ребят получилось много материала, и его нужно было куда-то девать. У них был лимит, а они намонтировали 2,5 часа. Олег на премьере сказал, что зритель не заметит, как пролетит время. Я сначала не поверил, но это действительно так. Ритм кино очень острый, а монтаж быстрый. Он где-то проиграл, но где-то выиграл. Мне хотелось, чтобы одно детонировало в другое, а для меня история Димы и Серёги осталась поверхностной. Их связь — более глубокая, и мотивация Призрака — более лирическая, драматическая. А так мне показалось, что он всё подрывал, чтобы двигался сюжет фильма.
Но смерть Прокопенко — очень грустная, а ещё великолепная сцена, где Тихон набухивается в хлам под «Ленинград», пытаясь решить загадку, — для меня это любимейшая сцена. Она страшная по сути, но при этом такая своя. В отличии от первой части, много такого, что не может не радовать. Появился наш колорит, вайб, атмосфера — дворцовая площадь с дирижаблями и воздушными шарами. И захотелось устроить такой же праздник в Питере. Это смотрится антуражно, наш колорит, жизнь, видение. Я заново влюбился в Питер.
— Следишь ли ты сейчас за вселенной комиксов Bubble или за какими-то другими комиксами?
— Нет, я их даже не открывал. Да мне бы времени просто книгу открыть. У меня есть пара идей, которые могут стилистически подойти тематике Bubble. Я ещё поварю это, и мне кажется, потом смогу прийти в цех к художникам и обсудить, можно ли преобразовать эти варианты в комикс.
— Комикс про супергероев?
— Да, это будет что-то в жанре «Грома», человеческий героизм. Больше похоже на «Бэтмена», чем на Marvel. Но в наших реалиях поиграться с персонажами из прошлого.
— То есть, ты бы хотел вписать свою идею в историю Грома?
— Почему бы и нет? Мне интересно исследовать супергероику по канону Грома. Они оправдали множество вещей вроде существования героя в наших реалиях. Это не кажется странным или вычурным. Я бы не радовался так, если бы он обладал какими-то сверхспособностями и сосульки сбивал зимой. Гром снова заставил меня поверить, что такие ребята могут существовать в наших реалиях, делать какие-то сверхъестественные вещи, но без суперспособностей. Меня берёт гордость за собирательный образ персонажа Тихона.
— А другие комиксы?
— Нет, для меня Marvel умер. Он был прародителем моего детства и фантазии, всего того, из-за чего я в это пошёл. Я им очень благодарен, но хватит с них. Соскуфились ребята.
— Marvel был одним из триггеров твоего пути в актёрство?
— Отчасти. Я сам рисовал комиксы, собирал всех на даче в огромные тусы, мы делились на команды, выбирали персонажа и играли. Я терял жену, но, вопреки всему, возвращал её, она подключалась к моему сознанию. Я верил, что у меня была паутина. Дрался, когда никого не было дома, прятал под кровать в кейс дедушки какую-то одежду и думал, что я Сорвиголова. Надевал её под музыку в голове, дрался с невидимыми чуваками по очереди, а потом отдыхал.
— Ты решил стать актёром в осознанном возрасте?
— Это пришло ближе к 10–11 классу, я долгое время не мог найти себя, до сих пор открываю, просто в этой сфере я чувствовал себя собой. Я понимал, что я — застенчивый человек, у меня много комплексов. Но когда включается камера или я выхожу на сцену, мне легче существовать, чем в жизни. Не зная этого в 16–17 лет, я понимал, что мне легче всего находиться на сцене — репетировать, изображать. Дальнейшую жизнь я на тот момент в голове не строил, у меня в итоге был вариант либо армия, либо театральная академия. Я боялся нести документы в Москву с мыслью «Какой я актёр?», слава богу, до ГАТИ дошёл. Моя неуверенность могла бы сыграть злую шутку, но всё случилось как нужно Я попал к хорошему педагогу ещё в школе, который меня направил и сказал: «Тебе же это нравится, у тебя есть предрасположенность, задатки. Ты интересный, любишь кривляться. Так направляй это в нужное русло».
— На какой вопрос ты всегда хотел ответить в интервью, но тебе его никогда не задавали?
— «Счастлив ли я? Трудно ли мне живётся?» На самом деле, всё не так гламурно, как выставляешь в «Инстаграме»*, жизнь другого формата.
Играешь ли ты что-то по жизни или нет? Не до конца, но я стараюсь быть собой, я точно приду к своему «я». Потому что эта профессия очень хорошо со мной взаимодействует. Вся эта индустрия, она иногда так разворачивает, что кажется, будто невозможно в ней долго находиться в здоровом и сильном умом теле, если не можешь до конца понять, кто ты такой. Профессия заставляет посмотреть на себя честно и понять, где ты себя обманываешь, где хочешь казаться другим.
Пора наконец сказать, что мою матушку зовут Марина! И она не воспитывала меня в одиночестве, как пишут всякие странные газеты. «Мать Светлана вырастила Юрия, всю жизнь она была одинока и на своих плечах тащила». Нет, мою маму зовут Марина! Когда мне было семь, она познакомилась с прекрасным мужчиной, который стал моим отчимом, а впоследствии и настоящим отцом.
— Расскажи о своей работе в театре «Мастерская». В каких ролях зритель мог видеть тебя в этом сезоне и какие планы на следующий сезон?
— Жизнь идёт, кипит! Я много пропустил, когда улетал во Вьетнам на съёмки. Театр живёт, мне нравится, что всё началось с него, всю профессию я получил там, сейчас просто открываю двери, на которые мне указали и вхожу в большую профессию кино и самостоятельную жизнь в театре, без поводка. Без чёткой руки мастера-режиссёра.
Как и любой театр, «Мастерская» сталкивается с трудностями и материальными, и человеческими. Ребята работают, Григорий Михайлович ведёт молодое поколение на третий курс. Они, как шестерёнки, будут встраиваться вместо наших уставших механизмов, которые надо смазывать. Григорий Михайлович сейчас, к сожалению, болеет. Годы берут своё, ему тяжело, он всю жизнь положил на театр. Теперь ему нужно немного подумать о себе, а он, как большой, великий художник, думает только о работе — это его дар и проклятье. Но я очень рад, что мы его поддерживаем. У нас вся труппа сплочается в такие моменты.
Мне с каждым годом всё больше приедалось слово «семья», для меня она была в кавычках до таких тяжёлых моментов. Когда капитан заболевает, мы как команда поддерживаем его несмотря ни на что. Он очень сильный человек и проживёт ещё столько, сколько захочет. У него есть идеи и мысли, что он бы хотел поставить, только сил пока маловато. Я бы с удовольствием поучаствовал в его постановках.
Я, к сожалению, долгое время был оторван от театра. Мне нравится, что он всё равно занимает большую моей часть жизни сейчас, хотя я хочу больше уходить в кино. Мне интереснее его изучать, видимо, я в такой точке нахожусь. Но я всегда был такой. Мне нравится быстротечность и сменность происходящего. В этом крутость кино: оно начинается, оно идёт и заканчивается, потом будет что-то другое. В театре ты можешь попасть в однообразный круговорот событий, когда из месяца в месяц играются определённые спектакли, и они приедаются, люди начинают уставать. Это профессия и сам театр могут съесть человека, если он зациклен только на них. Есть ребята, которые от этого получают кайф, я им очень завидую. Люди кладут всю жизнь на эту работу и получают в итоге то, чего заслуживают. Но всё равно есть несправедливость. Я вижу ребят, которые кладут на это полжизни, но, к сожалению, находятся в клетке. И психологической, и физической. Им тяжело в этом возрасте пойти на риск, поменять свою жизнь.
Моё кино часто — выход из зоны комфорта. Когда так случается, я этому очень рад, потому что могу смотреть на мир и на работу под другим углом, в других реалиях. Это даёт мне вдохновение снова прийти в театр, что-то попробовать в той роли, которую уже давно не играл. Я много времени сейчас проводил вне театра, что позволяет мне с новыми силами туда ворваться, что-то сделать, пересмотреть в плане ролей. Потому что я взрослею, у меня меняются мысли. С тем, что я играл два года назад, уже не сравнить то, что я играю сейчас в той же роли. Мне нравится театр. Я надеюсь, он ещё проживёт ещё много лет и будет радовать разными премьерами, но всему своё время.
— Как зародилась твоя любовь к D&D? Как сейчас дела у проекта «Грядут приключения»?
— Я не то чтобы очень повёрнут на D&D, я самый неосведомлённый игрок. Фанат, но не задрот. Я люблю игры, люблю RPG и всё, что связано с открытым миром, созданием персонажей. Там можно попробовать какую-то другую жизнь и претворить её через экран. Мы с ребятами в 2020 году открыли для себя D&D. Они этим очень увлекались, я был с игрой знаком только по сериалу «Очень странные дела». Меня механика не особо цепляла. Но в какой-то момент, когда мы начали играть все вместе, меня это настолько закрутило, что мы проводили вместе бессонные ночи напролёт.
Со временем поняли, что это можно ещё и предоставить на всеобщее обозрение. Гоша, наш командир, он задрот, и Андрюха задрот, Диана лапочка, Вера няшечка.. Я же про момент игры, он мне нравится больше. Капитализм берёт своё, нужны деньги на развитие проекта, нужно откуда-то что-то доставать, поэтому душевность потихоньку начинает уходить и замещается бизнес-жизнью. Мы пробуем разные виды шоу, пытаемся разнообразить контент, и в погоне за трендами немного бежим за вещами, которые сейчас намного интереснее.
— А вы не думали делать коллаборации?
— Пробовали, даже что-то случалось. Канал развивается, и мне нравится, куда он движется, мы обзавелись большой технической группой, своей командой: у нас есть звукорежиссёры, операторы, ребята из технической группы, художники, сценаристы. Банда растет.
Для меня же это хобби, в котором я не до конца вижу себя как большой бизнес-партнёр. Мне важнее двигаться в плане кино, это для меня первостепенно. Всё время, которое кино может у меня занимать, оно будет занимать. Потом идёт театр, и в третью очередь это уже какая-то отдушина, не особо забитое глубоким смыслом времяпрепровождение. Вроде «Грядут приключения», где мне просто хотелось приходить и оставлять то, что я не доиграл, чего хотелось ещё досказать. Оставлять вот эту детскость, чтобы она позволяла выгуливать своего внутреннего ребёнка. Сейчас это случается реже, но сам проект растёт, нужно больше отдачи, серьёзности, ответственности и концентрации.
— «Грядут приключения» можно назвать твоим средством эскапизма?
— Сублимация всех моих невысказанных странностей. Но это как домик на дереве, в который хочется залезать и полностью отторгаться от внешнего мира и немного побыть в других реалиях. Для меня это не бизнес и не работа, я не прикладываю столько сил, сколько ребята. Стараюсь помогать чем могу.
— А какая у тебя любимая настолка?
— Я обожаю «Мафию», но никто не хочет со мной играть.
— В каких кинопроектах тебя можно будет увидеть в ближайшем будущем?
— Помимо «Бывшего в помощь», у меня выйдет «Столыпин». Для меня самый большой проект, в котором я когда-либо принимал участие в плане затрачиваемости сил, которые я вложил в персонажа. Это большая, классная роль, и это про Питер. Мне так нравилась мода того времени, и персонаж получился запоминающийся. В общем, я надеюсь, что я много чего там покажу наконец-то. Пора выходить в большое плавание.
Выражаем особую благодарность администрации театра «Мастерская» за помощь в организации фотосессии.
*Компания Meta, а также её продукты Facebook и Instagram признаны экстремистскими в России.
