21 июля в прокат выходит «Тёмные очки» (Occhiali neri), новый фильм мастера хоррора Дарио Ардженто, показанный в феврале на Берлинском кинофестивале. Это кино про слепую девушку, которую преследует загадочный маньяк, убивающий эскортниц. «Тёмные очки» — попытка воссоздать стилистику джалло, итальянских ужастиков, популярных в 1960-х годах, чья эстетика до сих пор будоражит умы кинематографистов — от Дэвида Линча до Николаса Виндинга Рефна. Кинокритик Иван Афанасьев составил краткий гид о том, что такое джалло, откуда оно появилось и почему вы, скорее всего, видели результаты его влияния, и не раз, в ваших любимых фильмах.
Итальянское слово giallo, на первый взгляд, вообще не имеет никакого отношения к хоррорам — оно переводится как «жёлтый». Почему так? Если уж речь про ужастики, то пусть будет хотя бы rosso, т.е. «красный». Забавно, что один из самых известных джалло-фильмов так и называется — Profondo rosso, т.е. «Кроваво-красное» того самого Дарио Ардженто. И всё-таки — именно под жёлтыми обложками в Италии выходили детективы за авторством Агаты Кристи, Артура Конана Дойла и других именитых авторов. Номинально они назывались romanzo poliziesco, т.е. «детективный роман», но именно за жёлтый цвет их прозвали «джалло». Однако ещё до этого в итальянской литературе большим спросом пользовались низкопробные криминальные истории с убийствами, которые стоили сущие копейки и штамповались в издательстве Mondadori, как пирожки с мясом. Собственно, в период 1960-х, во времена расцвета итальянского кино, «джалло», итальянская разновидность хорроров, наравне со знаменитыми комедиями стали массовой альтернативой великим «высоким» шедеврам Федерико Феллини, Лукино Висконти и других именитых мастеров.
Что это вообще такое? Иногда джалло называют жанром, что не совсем верно: это, скорее, направление в кино, характеризующееся определёнными стилистическими особенностями. В 1960-1970-х, во времена расцвета джалло-фильмов, был популярен следующий сюжетный троп: иностранец (обычно американец) приезжает в Италию, где сталкивается с жестоким убийством (как правило, женщины), совершённым таинственным человеком, обязательно при помощи холодного оружия (чаще всего — ножа). Одержимый идеей расследования, он пытается выйти на след убийцы, что, как правило, приводит к когнитивным искажениям: паранойе, раздвоению личности и прочему безумию. Образ преступника — тоже характерен: как правило, это высокий человек в чёрном пальто/плаще, лица которого не видно, в перчатках и шляпе (чувствуется влияние американского нуара).
Но самое главное в джалло — не сюжет, а эстетика: как правило, сами убийства снимаются, как своего рода акт искусства, от чего выглядят ещё более жутко. Жертв кромсают ножом, душат, убивают другими необычными способами (например, при помощи ловушки с колючей проволокой) и снабжают всё это дело пролитием большого количества ярко-красной кровищи. Давно известно, что эстетизация насилия — это своего рода попытка показать происходящее глазами убийцы (вспомните сериал «Ганнибал»), и в джалло этот приём доходит до предела. Часто убийство снято от первого лица: либо от имени самого убийцы, либо его жертвы. В первом случае в кадре также появляются руки убийцы, обязательно в перчатках, чтобы нельзя было понять, мужчина это или женщина, молодой человек или старый (а иногда — и человек ли это). Наконец, в джалло почти всегда есть место роковой любви — и, соответственно, ярким эротическим сценам, которые уравновешивают столь же яркие сцены убийств.
Самый известный режиссёр джалло — это, конечно, Дарио Ардженто: фильмы «Птица с хрустальным оперением», «Кошка о девяти хвостах» и уже упоминавшийся «Кроваво-красное» считаются абсолютной классикой кино, а его же «Суспирию» вольно ремейкнул в 2018 году Лука Гуаданьино. Другие мастера — Марио Бава («Шесть женщин для убийцы»), Лючио Фульчи («Ящерица под женской кожей»), Серджио Мартино («Торсо»).
Кстати, ещё одной фишкой джалло-кино считаются часто длинные и будто бессмысленные названия фильмов. Вы уже, наверно, и так обратили на это внимание; например, название фильма «Глаз черного кота» в оригинале звучит, как «Твой порок — это закрытая комната, и только я обладаю ключом к ней». Современные продолжатели дела итальянцев стараются не отставать в этом плане: например, французский фильм 2013 года «Странный цвет слез твоего тела».
Из всего вышеописанного нетрудно догадаться, на какой поджанр хорроров более всего повлиял джалло. Конечно же, это слэшеры, т.е. фильмы, в которых группу людей убивает загадочный маньяк, преимущественно холодным оружием, в особенности, ножами — например, «Крик» и «Хэллоуин». Но дело не только в оружии: джалло — это ещё и своеобразная эстетика сюрреалистического сна, в котором всё может в финале, а то и раньше, оказаться неправдой и перевернуться с ног на голову, а главный герой — убийцей, которого он ищет. Или одной из жертв, которая вспоминает о том, как её убили (как вариант — ещё и призраком, преследующим убийцу, но ещё это не осознавшим). Вспомните такие сюжеты. Их полно, однако, самый известный и явный поклонник джалло в своих фильмах — Дэвид Линч, что особенно явно чувствуется в, например, его «Синем бархате».
Плюс, джалло — это веха в истории экранной жестокости, которая задала «моду» на кровавые убийства, повергающие зрителя в ужас. До этого самым известным примером по-настоящему жестокого кино был разве что «Андалузский пёс» Луиса Бунюэля, с его знаменитой сценой с разрезанием глаза. Джалло-фильмы вывели эстетику насилия на новый уровень: ужасная смерть персонажей, часто внезапная, сейчас воспринимается, как нечто почти нормальное. Вспомните, например, «Неоновый демон» другого фаната — Николаса Виндинга Рефна, который также воплощал эстетику джалло-фильмов в одной из своих ранних картин «Страх Икс». Несмотря на то, что мода на «жёлтые детективы» была довольно короткой и продержалась всего десятилетие-полтора, самые разные авторы продолжают подражать, с разным успехом, Дарио Ардженто и его коллегам по всему миру: от США («Пирсинг» Николаса Пеша) и Аргентины («Абракадабра» Лучиано и Николаса Онетти) до Японии («Клан Инугами» Кона Итикавы, который он же ремейкнул в 2006 году!) и даже России («Сплендорре» Дениса Виленкина).
А теперь короткий ответ на вопрос — стоит ли начинать знакомство с джалло с «Тёмных очков», о котором зашла речь в начале? Ответ — нет. Это попытка уже сильно немолодого Ардженто — в сентябре ему будет 82 года — после десяти лет фактического молчания и без малого трёх десятилетий неудач (последний адекватный фильм в его карьере, «Синдром Стендаля», вышел аж в 1996 году) вернуться к любимому жанру, принёсшему ему когда-то славу, ныне былую. Этакое попурри по всем фильмам мастера сразу, на манер другого громкого камбэка этого года — «Преступлений будущего» Дэвида Кроненберга. Впрочем, и тот, и другой фильм кажутся именно что попытками — честно говоря, откровенно неудачными: слегка популистскими и попросту мало интересными. Однако сказать Ардженто и его коллегам «спасибо» может даже Джон Ромеро: без популярности джалло мы бы, возможно, никогда не узнали, что такое вид от первого лица в видеоиграх и не поиграли бы в Doom.
