После трейлера нового сезона мы знали, что будет серия про игру «Рой», но никто не мог предположить, что именно нас ждёт. Отбрасывайте сомнения, что вы в симуляции, ищите в памяти сцены из «Крепкого орешка» и погнали разбираться, что же мы увидели.
Начнём с коротких интересных фактов. Сценарий к эпизоду написал Алекс Рубенс — он же работал над серией «Большой переполох в маленьком Санчезе» про то, как Рик застрял в теле подростка. Так что, если вы заметили схожесть между этими эпизодами, так и было задумано (ещё есть параллели с Юнити, но это другая история). Инопланетного босса террористов, будем называть его Грубером, озвучил Питер Динклейдж, Тирион из «Игры престолов». А ещё для русскоговорящих доступна эксклюзивная параллель, потому что только у нас Рой — это рой. Почувствуйте себя особенными.
Варков
В эпизоде две сюжетные линии: в первой Саммер «делает „Крепкого орешка“» и расправляется с террористами (и заодно самим «Крепким орешком»); во второй раздробленная личность Морти, застрявшего в «Рое», постепенно приходит в себя и переваривает отношения с Риком.
Для начала разберёмся с Саммер. Её сюжет деконструирует «миф „Крепкого орешка“», как его называет Грубер — якобы легенда появляется во всех развитых цивилизациях и известна всему космосу. Чувак настолько угорает по этому кино-тропу, что даже написал книгу «Парадигма Накатоми», в честь места действия фильма. Миф можно суммировать так: герой одиночка-оказывается в «логове» злодея, постепенно зачищает его, попутно переговариваясь с антагонистом, потом побеждает хитростью и убивает его. Таких историй миллион, включая копии фильма, плюс они наверняка в каком-то виде существовали и до «Крепкого орешка».
Лена Николаева
Если вы вдруг не видели этот легендарный рождественский фильм, в нём герой Брюса Уиллиса Макклейн оказывается в захваченном террористами здании, и ему приходится взять дело в свои руки и остановить Ханса Грубера, который в какой-то момент притворяется заложником. Макклейн — не профессиональный киллер, а обычный полицейский, и не очень понимает, что делать в такой ситуации, поэтому начинает импровизировать. И конечно же, его абсолютно не устраивает роль, которую пришлось взять на себя.
Саммер оказалась в идентичной ситуации, только вот ей противостоит фанат «Крепкого орешка», который знает все возможные ходы наперёд. То есть он формально опаснее Ханса Грубера, хоть и такой же интеллигентно-жестокий злодей (он, собственно, стал им как раз из-за своей одержимости фильмом). Он думал, что Саммер будет действовать, как Макклейн, поэтому её будет легко переиграть. Но дочь Рика безумнее и хаотичнее, чем обычный полицейский из Нью-Йорка, так что её импровизация оказалась гораздо опаснее. Правда, порой она случайно чуть ли не копировала фильм — как, например, с фразой «Walkie-talkie, Die Hard, motherfucker», которая оказалась идеальной пародией на «Yippee Ki Yay, motherfucker».
Позже босс террористов понимает, что девушка работает «от противного»: она скорее насмехается над «Крепким орешком», ненавидит его. Главному герою фильма тоже не нравилось, что он делает, поэтому, как сказал Грубер, Саммер — идеальный Макклейн. Злодей приказывает своим подчинённым тоже действовать «от противного», не как в «Крепком орешке». Но девушка вовремя делает финт и меняет стратегию на «пистолет на скотче за спиной» в последний момент, повторяет блеф Макклейна и побеждает.
Так почему же, что бы ни делала Саммер, она всё равно оказывается в пародии на «Крепкого орешка»? Ответ спрятан на втором плане, точнее во второй стороне конфликта. Миф Макклейна существует не из-за героизма героя — тот просто не мог бы выиграть этот неравный бой, если бы не один нюанс: потрясающие тупость и предсказуемость противника. Все приёмы Саммер работают только потому, что ей противостоят идиоты во главе с пафосным, грозным, жестоким… идиотом. Именно эти некрепкие орешки делают «Крепкого орешка» «Крепким орешком», а не сам крепкий орешек. Кстати, в эпизоде название фильма произносится 42 раза — такая спрятанная отсылка к «Автостопом по Галактике».
Теперь перейдём к Рику и Морти, точнее Рою и... мортвечеству? Для начала пробежимся по механике происходящего. Из-за нападения Грубера и банды, автомат с «Роем» перезагрузился, пока в него играл Морти. Вместо привычной базы данных об NPC (неиграбельных персонажах) алгоритм взял за основу людей содержимое головы парня, тем самым разделив его личность на пять миллиардов частей. Так «Рой» из игры превратился в симуляцию внутреннего мира Морти — то есть перед нами неофициальная «Головоломка 2»!
Карина Чиркова
Жизнь внутри «Роя» выстроилась вокруг стереотипных представлений Морти о крутых детях, отцах, президентах и т.д. Это подтверждается первой сценой после заставки: еврейская семья Марты говорит на идише, но парень его не знает, поэтому «еврейские словечки» превращаются в белиберду — фаллафафлутен, шмойтенхейвен, чатшкопфка. Поэтому в первой сцене подростки и владелец магазина ведут себя так странно и стереотипно. Это не значит, что в голове Морти живут пять миллиардов разных стереотипов — скорее всего, их просто пришлось делить на необходимое количество частей. Например, если в «Рое» пара миллионов подростков — это подросток-Морти, поделённый на пару миллионов кусков.
После инцидента с перезагрузкой «Роя» Рик отправился в игру, чтобы вытащить внука. По его теории, если все пять миллиардов фрагментов Морти вылетят «за текстуры», они вернутся на место (на самом деле, Рик не уверен). Вторая ходовая теория деда: если часть Морти умирает в игре, она же умирает в реальном мире, но это не точно. Может там замешана реинкарнация, потому что люди также рождаются, или же новые фрагменты не являются отражениями старых, растут сами по себе и потом просто занимают освободившееся место в психике парнишки.
Но для начала ему нужно собрать все пять миллиардов частей. Рик начинает вдалбливать NPC, что они все — часть чего-то большего, что им нужно объединиться и выполнить «миссию». Происходящее не просто так похоже на религию — авторы серии и задумывали её, как аллюзию на реальные верования. Рику приходится доказывать всем, что он никакой не Папа Мортийский — видимо, потому что он не хочет превращать фрагменты Морти в религиозных фанатиков, чтобы потом его внук случайно не уверовал в Бога, когда вылезет из игры.
Деду повезло, что Морти — очень привлекательный образ. Кто знает, если бы последователям Внукизма не нужно было играть в видеоигры и мастурбировать, они бы не стали так охотно вступать в его ряды. Камон, кто не хочет бросить свою скучную жизнь и снова стать беспечным подростком? Плюс у них очень классный аналог «аминь» — легендарное «оу джиз» Морти (забавно, что формально это упоминание Иисуса всуе).
Главным помощником Рика становится Марта, тот даже называет её «правой рукой» — это такая отсылка к седьмой серии прошлого сезона, где Смиты строили Гоу-трона и парню пришлось быть каким-то пальцем какой-то стопы. Она помогает людям принять, что они — Морти, и, видимо, после принятия люди действительно полностью становится им (разве что без воспоминаний). Так Марта становится «самой властной женщиной в мире» и заслуживает «прощения» отца, который просто хочет быть с ней.
Правда, в голове Морти всё не так радужно — Рик и Марта столкнулись с тем, что восемь процентов населения не доверяет деду и не хочет покидать симуляцию. В контексте того, что на протяжении последних сезонов внук постепенно начинает доверять Рику и принимает его, эти восемь процентов — остатки старого Морти. Они в лице президента США всё ещё не могут принять особый вид любви деда (который показали и разобрали в девятой серии прошлого сезона) и хотят нормальных семейных отношений с рыбалкой, обнимашками и обычным «Я тебя люблю». Кстати, любопытно, что эти восемь процентов почему-то сосредоточены в виртуальной Америке и составляют половину её населения — это, видимо, какая-то специальная шутка для американцев.
В какой-то степени восемь процентов правы. Да, Рик прожил пятьдесят лет в игре и делал всё для Морти: пытался уговорить его выйти, опомниться, присоединиться. Но он ни разу не использовал обычную тактику любви, которую тот же внук применил в прошлой серии, когда уговаривал деда не гнаться за Прайм Риком. С точки зрения игровых персонажей они не важны, потому что не реальны, и единственное, что делает их реальными — это Морти. Но единственному человеку из реальности, которого они знают, на них, как им кажется, насрать. Это ли не рецепт для идеального экзистенциального кризиса?
Из-за отказа Рика зафиксировать свою любовь, внутренний конфликт Морти перерастает в полномасштабную Внутри-Морти-мировую войну. Кто знает, какой процент населения головы Морти погиб, но жертв точно было много. Как это отразилось на личности парня, мы узнаем лишь в следующих сериях. Пока придётся довольствоваться тизером нового Морти в конце серии, когда он сказал, что теперь полностью доверяет Рику.
Конфликт разрешился благодаря трезвому мышлению Марты. Сначала она поняла, что её дочь, несмотря на идеалы матери, всё равно присоединилась к Внукизму (дочь, кстати, завербовал лично Рик). Потом столкнулась с тем, что отец, который изначально был против Внукизма, принял, что он — Морти. Она хотела остаться в игре и жить полную жизнь не как часть чего-то большего. Только вот она осознала и сказала то, что мы на самом деле хотели бы услышать из других уст: «Мою люди остаются из верности мне, я пережиток прошлого и больше их не представляю». Марта отпускает своих последователей, но сама решает остаться в симуляции — скорее всего, её ещё вернут.
Судя по всему, она «впитала» в себя все сомнения Морти в Рике, поэтому внук по возвращению ведёт себя так, как ведёт. Плюс, разрешению внутреннего конфликта помогло то, что Рик наконец осознал, что ему нужно показывать привязанность к Морти, а не просто любить его. Сначала может показаться, что серии про новые отношения Рика и Морти уже были — зачем вообще авторы продолжают мусолить эту тему? На самом деле работа над токсичными отношениями — длительный процесс. В конце прошлого сезона Рик и Морти поняли, что в их партнёрстве всё не очень хорошо, а теперь они, так сказать, проработали это прямо внутри головы внука. Так что перед нами — финал раздрая между главными героями, завершающие штрихи их новых нетоксичных отношений. Вот такая вот «Головоломка 2».
Артём Нечаев
