В этот летний месяц дворовых игр мы говорим не только про конкретные салки и прятки, но и про всё придуманное нами в детстве из подручных материалов. С помощью фантазии мы разрабатывали собственные, понятные только нам правила игр, делились всем двором на команды, вели переговоры и не пропускали стратегически важные «войнушки» по вечерам. Мы по-новому смотрели на привычные скамейки, деревья и всё, что нас окружало каждый день.
Дима Веснин
Особенно мы ценили свои «штабы»: будь они домиками на деревьях или шалашами в кустах сирени. Этакие уголки личной свободы, где не властвуют правила взрослых, а законы утверждают сами дети. У этих мест были свои истории, которые сегодня вызывают волну ностальгии по времени, когда деревья были большие. Через истории реальных людей мы решили узнать, как в 2000-е годы дворы заполнялись штабами и шалашами по всей России.
Дружба важнее шалаша
Во-первых, шалаши служили местом объединения: в постройку общего штаба каждый вносил что-то своё. Кто-то на свалках находил шкафы и кресла, которые переезжали в шалаш. Кто-то сооружал защитный от взрослых забор, а кто-то подыскивал идеальное место для постройки.
Но когда над общим делом, наполненным такими надеждами и мечтами о своём уголке, работает команда ребят, могут возникать несогласия, и в итоге место силы превращается в место раздора.
Наталья Лобачёва
Такая история случилась с нашим выпускающим редактором Варковым. Гоняя на дачу под Железнодорожным из года в год в середине 2000-х, он наблюдал, как местные ребята усердно строят двухэтажный дом на дереве.
«За гаражами мы нашли пространство метра три на три, которое никак не использовалось и поросло травой. Постепенно местные ребята, с которыми я проводил лето, принесли туда кресла, диван, подушки и даже шкаф, выброшенный на свалку. Из дубовых веток и мусора мы соорудили забор на гараже. За шесть лет, что я ездил на дачу, я ни разу не видел, чтобы этот гараж кто-то открывал, поэтому никто не переживал, что конструкцию заставят разобрать.
В какой-то момент я пропустил лето, а, вернувшись, обнаружил всё сгоревшим. Оказалось, что ребята достроили шалаш мечты, постоянно проводили там время, но со временем стали возникать конфликты. Кто-то хотел устроить там вечер настольных игр, кто-то собраться под гитару, кто-то привести туда посторонних. В конечном счёте было решено, что дружба важнее, так что шалаш просто сожгли, чтобы он не достался никому».
Сплочение двора
Но не во всех дворах шла битва за шалаш. По словам Саши Малько, выросшей в городе Фокино, для её дворовой компании в 2005 году сарай стал тайным уголком свободы: «У сарая были надёжные и прочные стены, дверь с замком, какой-то линолеум на полу, даже вроде худо-бедное освещение. Туда вмещалось 7-10 человек (было, конечно, тесно). Обычно там пили пиво и слушали рэпчик с телефонов — ничего особенного, в общем.
Взрослым он очень не понравился — может, из-за шума, может, из-за того, что возмутило детское самоуправство и использование общей территории. Если бы не их жалобы, жил бы наш сарай и жил».
Про дворовые постройки конца девяностых и начала двухтысячных хорошо знает и наш дизайнер Артём Сизов, выросший в Рязани. После нескольких неудачных попыток соорудить конструкцию в лесополосе или рядом с шоссе у компании получился большой шалаш в собственном дворе: «Построили в итоге во дворе — всем двором, и даже взрослые немного помогали. Зачем? Да кто его знает, откуда-то все вокруг знали, что сделать шалаш — топ тема. Он больше был похож на бытовку: выкопали в глине яму где-то метр на два, вбили какие-то деревянные столбы, обили досками, взяли со стройки шифер и положили вместо крыши. Дверь только не получилась, вместо неё был какой-то тяжёлый кусок ткани».
Из-за не очень продуманного интерьера, сооружение быстро всем наскучило: играть в нём было неудобно. Но в какой-то момент в шалаше появились матрас и одеяло, а от конструкции стал исходить неприятный запах: «Коллективные родители допросили с пристрастием всех и решили, что в шалаше завёлся бомж. Потому постановили шалаш сжечь. Шалаш запылал через пару дней в сумерках и горел до ночи, стреляя шифером».
Полезные хенд-мэйд постройки
Во-вторых, шалаши — это экологично. Чаще всего мы строили свои «убежища» из подручных средств: тех, что находили во дворах или тащили из дома. Так старые вещи получали новую жизнь, и ненароком мы преобразовывали мусор в особое дворовое пространство.
Так Никита М. летом 2008 года в Ленинградской области под Приозёрском в одиночку построил шалаш из ненужных материалов: «Для меня это было как собирать Lego или вроде того. Каркас из четырёх брёвен, гора горбыля, ведро ржавых и погнутых гвоздей, кусок линолеума для гидроизоляции крыши, старая деревянная оконная форточка в раме и четыре дня энтузиазма на берегу Вуоксы превратились в сарай полтора на два и высотой где-то 1,7 метра. Из фич — открывающееся окно, самодельная запирающаяся дверь и складной стол внутри. Отец ещё выделил несколько листов старого ДВП с фрагментами обоев и обрезки довольно толстой плёнки, что позволило мне обшить внутренние стены. ПРЯМО КАК В НАСТОЯЩЕМ ДОМЕ, хех».
«Секретики» штабов
В-третьих, один шалаш — хорошо, а два — уже война. Многие дворы в девяностых и нулевых годах превращались не просто в территорию детей, а в поле боевых действий. Образовывались отдельные команды со своими капитанами и «секретиками», шли бои за чужой штаб, а ловкачи, сумевшие «выкрасть» что-то из логова противника, выносились на какой-то новый уровень уважения.
Юля Андрианова, работающая на 2х2 координатором, как раз значилась в неспокойных девяностых в одной из дворовых групп Воронежа. «В штабных полах обычно закапывались „секретик“: раскапываешь небольшую ямку, кладёшь туда фантик от конфеты, прикрываешь стёклышком (в моём детстве по дворам их валялось непозволительно много), вот тебе и секретик. Компании у нас обычно делились по гендерному признаку, и мальчишки очень любили эти тайники разорять: вкладыши Love is выкидывали тут же, а вот от Turbo неизменно доставались мародёру (ну, или не доставались, но тут зависело от быстроты ваших ног).
С годами, строительно-собирательный скилл прокачивался, а ареал прогулок расширился до „только за дом не уходи“, так что мы осваивали заросшие палисадники, где уже строили приличные шалаши, куда притаскивали маленькие радиоприёмники, работающие от батареек, старые фонари и сидели долгими летними вечерами, слушая музыку и сооружая костюмчики всем окрестным кошкам из обрезков тканей, которые периодически жертвовали на наши нужды мамы и бабушки. Где-то к шестому классу мы уже стали слишком взрослыми, так что наши шалаши отошли новому поколению первоклашек».
Элемент территориальной доминации
Войны штабов полыхали и в Северодвинске, Архангельской области. По воспоминаниям Олега Майзерова, их дворовая банда сооружала шалаши не только летом, но и в холодные времена. Каждую неделю кто-то из компании занимал штаб и улучшал его, а порой все собирались вместе: «Мы там просто тусовались и обменивались какими-то пацанскими историями, игрались в снежки, стреляли из игрушечных пистолетов с пластиковыми пульками, слушали музыку с кассетных плееров, да просто тупили. Там я впервые в жизни (sic!) увидел у одного из наших ребят тамагочи, например.
Эти штабы мы строили с осени по зиму. И если осенью найти штаб в чаще было сложно (мы выбирали скрытные буреломы), то зима расставила всё по своим местам: один пацан из нашей компании ходил с отцом в Ягринский бор на лыжах и видел как кто-то из соседней школы уничтожал наш штаб. Мы созвонились, пришли на место и обнаружили руины. Так наши штабы стали элементом территориальной доминации. Потому что спустя время, среди клятых сугробов и зимы, мы нашли ИХ штаб. И конечно же жесточайше его разрушили. На следующее лето мы восстановили штаб, но его довольно быстро кто-то уничтожил снова».
Магические деревья
Не только шалаши сохраняли магические свойства — в некоторых дворах эти функции выполняли обычные (казалось бы) деревья. «2008 год, мы с подругами нашли огромное дерево и почему-то решили на него залезть. Каждая выбрала себе ветку — было внезапно очень удобно, и мы поняли, что это то самое безопасное место, где нас никто не может найти. Мы тусовались целыми днями на нём, просто сидели на ветках, разговаривали, играли и думали, как усовершенствовать наш дом. Мимо иногда проходили люди, но они никогда нас не замечали. Так мы поняли, что пока мы на дереве — мы невидимы. Мы приносили туда игрушки, книги, один раз я на ветке даже проспала несколько часов. Недавно я вернулась к этому дереву, а его больше нет — срубили, а вместо него построили спортивную площадку. Так и заканчивается магия», — рассказывает Лиза, «невидимка в прошлом».
Казалось бы, двор — непримечательное место, на первый взгляд. Но если присмотреться детским взглядом, можно заметить закопанные секретики, тайные сооружения в листве сирени и штабы на деревьях, хранящие воспоминания беззаботных летних дней.
