В честь выхода на русском языке книги «Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала» Джессики Редлофф мы позвали в гости актёра дубляжа, переводчика, радиоведущего и основателя проекта «Кураж-Бамбей» Дениса Колесникова и киножурналистку и переводчицу Татьяну Шорохову. Обсудили сериал, особенности озвучки, перевод книги и влияние героев «Теории» на российского зрителя. В этом материале собрали самое интересное, а полную версию можете посмотреть в записи!
— Почему «Теория Большого взрыва» стала такой культовой?
Денис Колесников: Жанр ситкома существовал уже много лет и, казалось, что нечто новое придумать сложно, а Чак Лорри взял и сделал историю о двух физиках, которые живут по соседству с блондинкой-официанткой из Небраски. И вроде бы всё по канонам классического ситкома, но что-то новое и совершенно неожиданное в этом было. Это влюбляло людей в персонажей, идею и её развитие.
Татьяна Шорохова: У любого хорошего сериала должна быть миметичность (подражаемость), и в «Теории большого взрыва» она на невероятном уровне. Мы до сих пор вспоминаем какие-то ситуации, слова, серии.
— Во время выхода первых сезонов возрастала популярность супергероики, тогда вышел первый «Железный человек». Герои в сериале очень любят гик-культуру и комиксы. Кажется, удачно совпало.
Татьяна Шорохова: Возрождение супергероики в Голливуде состоялось ещё в начале нулевых, как раз когда начали выходить «Люди Икс». Да, это совпало, но при просмотре сериала возникает вопрос: почему гик-культура показана настолько «на отшибе», а герои как «не от мира сего»? Ведь уже тогда все всё знали, направление было популярно. Но это понятно: сценаристы люди взрослые, они воспринимали гик-культуру такой, какая она была в их молодости. Они любили комиксы в 1960-х и 1970-х, не принимались обществом, поэтому популярность гик-культуры прошла мимо.
— А как сериал повлиял на вас? Может, он стал способом принять свои увлечения?
Денис Колесников: Я себя никогда гиком не считал, мне просто понравился сериал: он был смешной, в нём совершенно неожиданная для ситкома того времени идея и классный юмор. Нравилось, что они гики и во всём этом разбираются, а я жил и живу в Тольятти, и в то время с этим практически не сталкивался. Мне это казалось абсолютно новым и оригинальным, я реально кайфовал.
Татьяна Шорохова: Сериал появился в то время, когда я работала переводчиком, поэтому мне было очень интересно смотреть на язык, наблюдать как герои говорят. Да, были «Друзья», но в «Теории» совершенно иной уровень шуток и словесных перепалок. От этого сериал казался очень интересным в плане изучения языка и отслеживания его изменений.
В «Теории» видно, как меняется отношение к женщинам на экране. В какой-то момент они взяли сценаристок в мужскую компанию, ситуация начала разворачиваться, и сериал получил большую популярность. Получилось то, что мы любим в сериалах: развитие персонажей, их живость. Иногда они невыносимые, иногда очень хорошие, и смотреть на них, исследовать и расти с ними было очень классно.
— Какое влияние «Теория» оказала на гиков в России? Например, актёрам долгое время казалось, что сериал никому не интересен, пока не приехали на «Комик-кон» и не встретились с толпой фанатов. Заметили ли вы, как это развивалось в России?
Денис Колесников: Когда появилась озвучка и сериал стал выходить в массы, было очень сложно проконтролировать и понять, сколько там гиков. Но было видно, что даже очень далёким от этой культуры людям было это интересно и смешно. К тому моменту были уже ставшие классикой «Друзья», стал выходить ситком «Как я встретил вашу маму», но именно в «Теории» зрители нашли для себя что-то новое. В книге есть отрывок о том, как актёры приехали на очередной конвент в Мексику, и их там чуть ли не с охраной сопровождали, потому что было такое количество фанатов, что их просто могли снести. Сложно такую популярность объяснить, а тем более, посчитать, сколько среди аудитории в 2007-2008 годах было гиков.
Татьяна Шорохова: У нас вообще было сложно с гик-культурой, потому что долгое время комиксы считались детским чтивом. Когда в России появились «Хранители» на русском языке, вот тогда всё изменилось. В своё время я очень любила ездить в Хельсинки, и там был гик-магазин с фигурками, постерами и мерчем, я это покупала и всё сокрушалась, что у нас этого нет. Сейчас всё есть, но ощущение, что культура у нас только начала появляться: стали покупать комиксы на русском языке, а к супергероике стали относиться нормально. На всё нужно время.
Денис Колесников: В 2008-2009 годах, возможно, это было связано с тем, что НТВ и СТС покупали «Теорию» в свою сетку. На НТВ он шёл в пять часов утра, это было удобно для просмотра жителям Владивостока. На СТС, когда поняли, что сериал на хайпе, показывали в вечерний прайм-тайм.
— «Теория Большого взрыва» отличалась от других ситкомов тем, что была сосредоточена на науке и гик-культуре, а не на отношениях между персонажами. Но всё изменилось после четвёртого сезона. Разделяете ли вы мнение, что сериал нужно было закрыть раньше?
Денис Колесников: Бросали сериал как раз гики, для которых на этом сериал закончился, а для остальных он только начался. Конечно, продюсеры были сосредоточены на том, чтобы заработать больше денег и привлечь широкую аудиторию, и это нормально, это бизнес.
Татьяна Шорохова: Сериалу важна была новая аудитория, они пытались привлечь новых зрителей. Вместе с тем в районе седьмого-девятого сезонов появились стриминги, это тоже повлияло. Пожалуй, это последний ситком, который держался в эфире настолько долго для нашего времени — целых 11 лет. Да, гики ушли, но пришли другие зрители, а некоторые росли и менялись вместе с героями. Преображение сериала в сторону свиданий и свадеб позволило ему жить дальше. Контракт с некоторыми актрисами был заключен всего на две-три серии. Так, персонажи Бернадетт и Эми Фарра Фаулер появлялись очень мало, ничто не говорило о том, что они станут важными. Даже в заставке они появились не сразу.
Сериал менялся постепенно, не писался сразу. Это сейчас снимают весь сезон заранее, чтобы показать в один день. «Теория большого взрыва» — это результат того, что сериал постепенно прописывался, а создатели смотрели на реакцию людей и в зависимости от неё вносили изменения. Они смотрели на фидбэк, и это тоже важно. Сейчас культура просмотра очень изменилась.
— Мы с вами упоминаем книгу по «Теории Большого взрыва», но подобные материалы по сериалу выходили и до этого. Чем она отличается?
Денис Колесников: Если вы о русскоязычных книгах, то нашей студией мы выпускали одну и очень давно, охватывали только первые четыре или пять сезонов. Книга Рэдлофф — это полная история всех сезонов и рассказ о том, как этот сериал придумали, снимали, сколько там всего драматического происходило. Книга больше для фанатов, желающих узнать не столько о героях сериала, сколько о людях, которые за ним стояли. Да, мы Джима Парсонса всегда будем воспринимать как Шелдона Купера, поэтому это нормально и мы хотим больше узнать об этих людях. О том, кем они были до и после сериала.
Татьяна Шорохова: В книге показан весь закулисный процесс создания сериала. Даже если вы не любите «Теорию», посмотрите другими глазами на Голливуд. Изнанка у него совершенно неожиданная — это хаос, там нет ничего чётко выверенного и структурированного.
— В книге упоминается рост персонажей. Например, Говард вначале сериала слегка сексист, сейчас общество такое не всегда воспринимает. Как вы считаете, каким мог бы быть сериал, если бы выходил сейчас?
Денис Колесников: Сложно сказать, потому что в сериале есть юмор, который подчёрпнули из классических ситкомов, а есть шутки, созданные на основе историй от приглашённых физиков-консультантов. Тут сработала синергия: был большой штат экспертов, которые помогали разрабатывать шутки. Сейчас какие-то научные штуки могли устареть (кто знает, что у нас сейчас с теорией струн происходит?), но классические любовные шутки работают всегда. Хотя вполне возможно, что в настоящее время Говарда могли «закэнселить».
Татьяна Шорохова: Но такой персонаж вполне мог бы быть, интересно было бы наблюдать за его изменениями. Говарду вот попалась Бернадетт, которая его «закэнселила» сама. Вообще Воловиц — очень интересный персонаж, ведь мы чётко видим его психологические проблемы, сложности с отцом.
Люди до сих пор себя ведут по-разному, вопрос в том, как к этому относятся создатели: поощряют или нет. В «Теории» они сначала считают, что поведение Говарда это «окей», потом глазами других персонажей, показывают, что это не так.
— В книге очень много интересных закадровых историй. Какая вам запомнилась больше всего?
Денис Колесников: Меня порадовала история о том, что самую первую сцену в пилоте, когда Шелдон и Леонард приходят в банк спермы, вырезали для показа на авиалиниях. Всё из-за того, что дети могут лететь вместе с родителями и включить сериал. В пилоте создатели ведь сделали пошлую шутку в самом начале. Чак Лорри делал до этого много чего похожего в сериале «Два с половиной человека». Он особо и не думал, что «Теория большого взрыва» станет популярной и у гиков, просто взял персонажей и поместил в ситуацию, в которой они могли оказаться. Так что эта сцена была вырезана для показа на борту. Вместо этого там появляются Леонард и Шелдон и говорят, что «сериал показать мы вам не можем» и рассказывают как правильно пристёгиваться. Первая сцена — где они поднимаются по лестнице и впервые видят Пении. Это интересный момент, который в том числе показывает, как сериал начинался: Чак Лорри хотел ходить по грани и даже пошлить. Особенно смешно, что с этой пошлостью связаны асексуальные люди, в особенности Шелдон.
Татьяна Шорохова: Мне нравится момент, в котором Мелисса Рауш вспоминает, как под её беременность подгоняли историю. Очень трогательно, учитывая, что она была персонажем второго плана — её могли спокойно выписать из сериала, но не стали. Ещё понравилось, что заставки с атомами между сценами тоже не просто так сделаны, художники объясняют, какой смысл в них заложен.
— Как считаете, почему именно «Кураж-Бамбей» обрёл такую популярность?
Денис Колесников: Сложно сказать, откуда берётся народная любовь. Мой голос может нравиться или нет, а вот для перевода мне только со временем удалось собрать отличную команду, в том числе, физика-консультанта Марка Шевченко. Он сам мне написал в районе третьего сезона, похвалил озвучку, но с переводами научных терминов предложил помочь и абсолютно безвозмездно. Мы с ним проработали с третьего до финального сезона.
Лично я просто старался классно делать своё дело. Мне самому нравился этот сериал, а когда ты что-то делаешь с любовью, это чувствуют и другие люди.
Татьяна Шорохова: Денис озвучивает всех персонажей одним голосом — это тема, которая была популярна ещё со времени видеокассет. Мы привыкли к одноголосным переводам. То, что он делает, нам привычно.
— В книге есть глава о переводе сериала от «Кураж-Бамбея». Расскажите, как переводили «непереводимые» слова, например «бугагашеньку» (Bazinga).
Денис Колесников: Моя любовь к сериалу проявлялась не только в озвучке, я ещё был редактором. Переводчики присылали мне готовый вариант серии, а я как редактор всё это причёсывал под себя. Я знал, что мне ещё потом всё это озвучивать. Когда впервые появилось слово «Bazinga», мы не знали, как её обозначить: это было выдуманное командой сценаристов слово. Были варианты вообще не переводить, выбрать «бугага» или «бугагашенька» (её я вписал как более мягкий вариант). Когда серия была озвучена, сведена и подготовлена к релизу, звукорежиссёр спросил, какой вариант из четырёх дублей оставить. Мы послушали каждый и решили оставить «бугагашеньку». Это стало крылатой фразой, чего мы не ожидали.
— А сразу ли у вас получилось попасть в характеры героев?
Денис Колесников: Вообще нет. Я просто терпеть не могу первый вариант озвучки трёх ранних сезонов, потому что совершенно не понимал, как это делать. Да, я работал на радио, но озвучка — это не то же самое, там свои законы. В городе Тольятти, где я жил, не было никаких курсов, где могли этому обучить. Для меня первые пару лет озвучки — накопление опыта. Финальное звучание персонажей, которых я разбрасывал на разные темпы, появилось только к третьему сезону. Поэтому, когда мою озвучку решили брать на телевизор, моим условием была переозвучка первых сезонов.
— Хотели бы вы увидеть спин-офф «Теории Большого взрыва»? Давайте пофантазируем, что бы в нём было.
Денис Колесников: Чак Лорри этой весной заявлял, что готовит ещё один спин-офф по «Теории», но не раскрыл подробности. Может, это будет сериал о Стюарте, владельце магазина комиксов, где всё будет крутиться вокруг того, что к нему приходят гики и рассказывают о своей жизни. Лично мне пока достаточно «Детства Шелдона», но неплохо было бы увидеть сериал о Радже. О то, как он завёл ещё одну собаку.
Татьяна Шорохова: Мне кажется, что 11 сезонов достаточно, финал такой хороший! Разве что делать спин-офф о людях, которые жили над и под квартирой героев и слушали их разговоры.
Лена Николаева
