На большие экраны вышла новая картина Павла Лунгина «Василиса и хранители времени». Мы поговорили с исполнительницей одной из главных женских ролей Машей Кошиной и постарались выяснить всё о её отношении к сказками.
— Расскажи немного о своей героине.
— Её зовут Василиса, у неё есть дедушка, и это Дед Мороз. Она живёт в волшебном лесу, мало что знает о людях, читает какие-то газеты, которые приносит из мира людей дед, которого играет Сергей Гармаш. Также она, как обитатель волшебного леса, обладает некими способностями: умеет разговаривать с животными и превращать неживые вещи в живые. Но она очень интересуется экологией, борется за чистоту в мире, выступает за осознанное потребление. То есть, хочет устроить экологическую революцию хотя бы в своём волшебном мире.
И она впервые в этой истории встречает персонажа Антона Рогачёва, который пришёл из мира людей и вообще рушит всё, что так долго строилось у Василисы в голове. Со своим «тик-таком», мирскими людскими штуками и вообще всем, чем сейчас живут подростки. Он открывает ей новый мир, становится её большой первой любовью.
Юлия Андрианова
— Она близка тебе как герой и как человек?
— Она довольно любознательная сильная героиня. То есть, если у неё есть какая-то цель, которую она считает обязательной для достижения, что ей только вот и нужно, то она до этого дойдёт. Эта черта мне безусловно близка.
— Чем отличалась работа с Лунгиным от работы с другими режиссёрами?
— Павел Семёнович — мой первый такой возрастной режиссёр. Я его не боялась, что самое интересное. Но он всё пытался меня как-то вывести, найти какую-то червоточину что ли. Не нашёл. Я с ним всегда разговаривала очень честно и открыто, как привыкла разговаривать с режиссёрами от проб и до конца съёмочного процесса. Мы с ним вроде сработались, обсуждали и персонажей, и сценарий, и реплики. Мне кажется, у нас всё получилось.
— Ты смотрела что-то из фильмографии Лунгина до личного знакомства с режиссёром?
— Если честно, нет. Когда приходила к нему в офис на «Мосфильме», то видела, естественно, кучу постеров. И, по-моему, какой-то один фильм даже начинала смотреть, но там в первой же сцене была какая-то мясорубка, и я выключила. Для меня тяжело такое смотреть. Так что я изначально воспринимала его просто как человека, а не как величину.
— Что было самым трудным в работе над этим проектом?
— Самым сложным, наверное, было снимать в Карелии, как бы это ни звучало. Мы попали в период сильных дождей, и у нас было довольно много идущих подряд смен под дождём. Мы снимали в каких-то суперкрасивых местах, на маленьком островочке, на скалах, где я повредила руку. Поскользнулась на скале и локтем очень сильно ударилась. Наверное, да, сложнее всего было это, скрыть личные эмоции за игрой. Плюс, наверное, самым сложным было взаимодействие с насекомыми. Но я уже тысячу раз рассказывала эту историю о тараканах.
Я просто не люблю насекомых. А моя героиня Василиса любит всех живых существ. И взаимодействие мне как Маше с ними давалось непросто.
— Какое вообще твоё отношение к экранизациям сказок? Если бы ты сама выбирала, какую сказку экранизировать, что бы выбрала?
— Мне нравится эта тенденция на сказки, особенно на ремейки старых сказок, потому что это делается очень как-то красиво и музыкально. Я бы сама с удовольствием сняла какую-нибудь сказку. В детстве моей любимой была «Синяя птица». Мама мне её часто читала. По сюжету предметы в доме оживали на Рождество и искали синюю птицу счастья. Вот, наверное, её я бы и хотела экранизировать.
— Если говорить об экранизациях сказок в целом, то какие тебе понравились?
— Мне очень понравилось «По щучьему велению».
Это не сказка, но мне ещё очень нравится новая экранизация «Мастера и Маргариты». Это, конечно, экранизация романа, но в ней очень много элементов сказочности. Как ни странно, но мне очень понравился «Чебурашка». Не ожидала, на самом деле, что это будет так трогательно.
Алина Кувшинникова
— А как ты вообще относишься к жанру фэнтези?
— Я люблю этот жанр, мне его всегда интересно смотреть. Очень люблю Гарри Поттера, мне нравятся сериал «Очень странные дела».
К слову о Гарри Поттере: сейчас читаю книжки, я на четвёртой части, наконец-то решила восполнить этот пробел и стать настоящим фанатом. Мне очень нравится. Интересно наблюдать за полётом воображения автора, и я на самом деле очень восхищена Джоан Роулинг. Много читала о том, что она, например, персонажей дементоров описала как физическое воплощение депрессии. И правда, потом смотришь на это с такого угла и понимаешь, насколько точно она передала образ. Просто вау! Роулинг действительно создала такой мир, где всё существует по своим правилам, всё логично и понятно. Я обычно в восторге от таких вещей, что действительно можно подобное придумать, что у тебя даже вопросов не остаётся.
— Как у тебя с учёбой? Насколько знаю, ты училась на режиссёра. Закончила или ещё учишься?
— После девятого класса я ушла в киноколледж. Проучилась на режиссёрском в факультете полтора года, а потом ушла.
— А почему?
— Просто в моём киноколледже учили немного не тому, чему мне бы хотелось. Я же параллельно работала очень много с детства, поэтому знаю, как всё устроено в киноиндустрии. Безусловно, колледж, дал мне насмотренность и какую-то теоретическую базу. Но там все большие любители арт-хауса, а я всё-таки выросла в коммерческом кино и на коммерческом кино, и мне, наверное, больше эта часть индустрии интересна.
— Тем не менее, у тебя есть опыт и в более арт-хаусном кино. Ты, например, снималась у Адильхана Ержанова в сериале «Замёрзшие».
— Это был очень интересный опыт с Адильханом. Во-первых, с ним очень комфортно работать. Он сам по себе очень классный чувак. Мы всё снимали с первого дубля — с одного дубля. Перекраивали весь текст. Мы следили за тем, что будет дальше. Придумали сцену — снимаем.
А я ещё параллельно работала на втором «Контейнере» в тот момент. И «Замёрзших» мы снимали в Питере, а «Контейнер» в Москве. Когда приезжала на площадку «Контейнера», наоборот, приходилось переучиваться в другую сторону: надо держать текст, делать миллиард дублей, кадров. Тогда как Ержанов действительно всё снимает с одного дубля. Когда я спросила его, почему всё так, неужели где-то не хочется повторить, он ответил: «Я уверен в актёрах, которых утвердил, что мне не нужен ещё дубль». Дубли он делал только технические, если в кадре что-то пошло не так. Это, конечно, очень-очень-очень интересный подход к работе.
— Получается, тебе как актрисе его режиссёрский метод близок, а как режиссёру?
— Я принимаю такой «творческий хаос», но на самом деле спокойно отношусь ко всем подходам к творчеству. Какие-то мне могут нравиться, какие-то могут быть просто не близки. А так, классно, когда человек знает, чего хочет и получает это с первого дубля.
— Сама бы не стала пробовать такой подход в своей режиссёрской работе?
— Свою первую работу какую-нибудь точно не стала бы. Потому что я бы скорее сомневалась не в тех людях, которые со мной работают, а в себе. Точно ли я получу то, что хочу с первого дубля.
— Что тебя сподвигло пойти учиться на режиссёра?
— Я давно хотела снять что-то своё. С детства. Как только в киноиндустрию попала, сразу стало интересно. Я и в школе ставила какие-то танцы, постановки, мне это так нравилось. В целом весь процесс, когда ты что-то придумал, и люди делают то, что ты придумал. Это суперклассное ощущение. А ещё я с 13 лет пишу свой сценарий полного метра, я его дописала год назад, в 17 лет. Получается четыре года писала, и вот, он у меня готов, думаю, что с ним делать и как всё организовать.
На самом деле, я очень благодарна колледжу, в том числе за то, что они вселили в меня уверенность, что я могу организовывать этот съёмочный процесс. Как это происходит? Тебе в колледже дают задание «Снимайте что хотите, как хотите, где хотите — то, что вашей душе угодно». И это значит, что нужно написать сценарий, собрать маленькую команду актёров, с которыми ты это будешь делать, придумать музыку, сделать этот мини-фильм от начала и до конца. Мне нравилось, но я так боялась, ещё и из-за того, что я интроверт, и мне всегда страшно звонить людям, о чём-то с ними договариваться. И когда мне впервые дали это задание, я поняла, что это совсем не сложно — люди идут навстречу. Моё преимущество в том, что я работаю в кино и знаю актёров и людей из киноиндустрии, которые готовы помочь с чем-то на некоммерческой основе.
— Получается, за полтора года в киноколледже ты собрала все практические знания, которые могла и ушла. Это академ или окончательно бросила?
— Сначала я ушла в академ, потому что было сложно совмещать с работой. Вообще я безвылазно была на съёмках, и у нас с мастером была такая переписка, когда она мне уже сказала: «Маш, давай ты лучше будешь писать дни, когда ты будешь, а не когда тебя не будет». Потому что по факту дней, когда я могла прийти в колледж было меньше, чем тех, когда не могу.
Сначала ушла в академ а потом для себя приняла решение, что в целом писать сценарий и организовать съёмочный процесс могу и сама. Там просто было очень много всякой теоретической части. Я не говорю, что я ничего не упустила, бросив учёбу. Наверняка что-то упустила. Просто мне в тот момент, да и сейчас, хочется другого. Чтобы меня научили, например, как предлагать свою идею продюсеру. Скажем, у меня готов сценарий, но нужно понимание, как устраиваются питчинги, как предлагать свою идею, как работать с оператором, как понимать его, когда говорит, что нам нужен час, чтобы выставить свет. Ты не осознаёшь каких-то заморочек. Я вот с такими проблемами сталкиваюсь довольно часто, именно с технической точки зрения. А ментально мне на самом деле уже есть что сказать. И я уже успешно сняла три коротких метра, которые ездили на кинофестиваль «Короче».
— Поговорим о твоих коротких метрах. Все эти истории взяты из твоего личного опыта или всё-таки это больше фантазия на тему?
— Из личного опыта была взята последняя история — «Выходной актрисы М». Для начала могу рассказать о первых двух, они были сняты как раз для колледжа и стали моими курсовыми работами. Первая — «Цезарь». У меня было задание, что нужно снять фильм-портрет о выпускнике киноколледжа. Я выбрала Олега Савостюка, говорю: «Давай снимем о тебе». Он как раз тогда выпускался с актёрского факультета, и я говорю: «Олег, надо снимать». И под него уже придумалась история. Этот короткий метр, скорее, его опыт, мысли и какие-то убеждения, которые я расписала как сценарий.
Второй короткий метр — «Совпадение», это тоже задание для колледжа, которое так и звучало: «совпадение». Надо было что-то снять на эту тему. Эта история полностью выдумана, не было такого, просто нужно было пораскручивать это слово, подумать, что и как, и придумалась вот такая история.
Мой последний короткий метр — «Выходной актрисы М». И в целом можно понять, что это за история и с кого она срисована, но это всё по большей части было гиперболизировано, чтобы уложиться в 15 минут. Чтобы все проблемы, с которыми я сталкиваюсь в повседневной жизни, перенести в один день. Мой друг Яша Классен, он тоже учился в институте на режиссёра, и ему нужно было снять курсовую. И вот я написала сценарий, после чего мы вместе, как два режиссера, сняли фильм и сыграли в нём. Но это такой короткий метр о наболевшем. Теперь на очереди полный метр.
— В твоём полном метре есть роль для тебя как для актрисы? Как вообще относишься к тому, когда режиссёры снимают себя в своих фильмах?
— Я неплохо к этому отношусь, потому что мне кажется, что это гораздо легче. Я, например, себя знаю, свои возможности, свои особенности. Я снималась в двух своих коротких метрах. В «Цезаре» в эпизодической роли, это скорее камео. Хотя в третьем, получается, отчасти тоже, он писался в целом под меня.
В своём полном метре… Нет, там для меня роли нет. Я бы хотела снять полностью с другими актёрами. У меня уже даже в голове есть сформированный за четыре года дримкаст. Хочу в этом проекте занять только должности режиссёра и сценариста.
— Кто из современных режиссёров тебя вдохновляет?
— Меня очень вдохновляет Наташа Мещанинова. В целом её история… Я никогда с ней не работала как с режиссёром, но смотрела её фильмы. Снималась в одном, где она была сценаристом, — «Край надломленной Луны». И я читала её книгу. Меня такие люди очень восхищают, которые после всего произошедшего выжили и не потеряли вкус к жизни. Мало того, что-то делают, пишут крутые сценарии, снимают очень трогательные фильмы. Мне кажется, это здорово.
— Кто из тех режиссёров, с кем довелось поработать, тебе ближе?
— Недавно «Наследников. Дар крови» снимали, очень люблю режиссёра этого проекта Сашу Бабаева. Это даже не то, чтобы по режиссёрскому методу кому-то сложилось, мы с ним просто стали комеди-бадди. Мы так веселились на площадке, что я обрела очень хорошего друга. Недавно я снялась в полнометражке о группе Звери — «Всё, что тебя касается», режиссёром которой был Александр Войтинский. С ним было очень спокойно работать. Видишь, что человек знает, чего хочет. Адильхан Ержанов невероятно крутой, Даня Козловский замечательный, Владимир Котт очень добрый. Я бы вообще перечислила всех с кем приходилось работать. Они замечательные. Каждый по-своему.
Алина Кувшинникова
— Какие главные качества для режиссёра?
— Для меня важны человеческие качества. Мне всегда в режиссёре важна обратная связь. То есть, когда он со мной на связи и не просто сидит из-за плейбэка и даёт команды, а приходит, общается, необязательно даже на какие-то отвлечённые темы, просто чтобы мою тревогу успокаивать. Снизить градус тревожности. В моей жизни очень важна стабильность и определённость. Мне достаточно сказать, и я сделаю так, как человек хочет.
Я знаю, что бывают режиссёры, которые выводят тебя на эмоцию, и актёр так играет. Может, кому-то это подходит, мне — точно нет. Очень люблю адекватных людей. Их надо беречь. Мне нравятся режиссёры, которые ведут с тобой диалог. Которые оказывают поддержку. На самом деле, у меня были случаи, что нам нужно было, например, плавать в воде. Мы снимали очень давно фильм «Приключение экспоната» от режиссёра Алены Олейник. Пришлось плавать в очень холодной воде. И после стопа она в поддержку тоже прыгнула в воду. Такие поступки очень милые.
— А какие актёрские качества наиболее важные?
— Мне часто говорят, что я не ощущаюсь как актриса. Я очень люблю чёткость. Наверное, потому что я гиперконтроллер. Чёткость в плане организации процессов для меня очень важна. Но если мы говорим о качествах актёра, то быть ответственным, пунктуальным — какие-то простые вещи, которые даже не должны оговариваться, но они очень важны. Но кто-то ими периодически пренебрегает, а для меня это суперважно.
Как и приоритет работы с партнёром и какой-то поддержки в вашем актёрском тандеме. Я очень люблю актёрскую профессию, мне очень нравится ощущение, когда играем сцену, и вы с партнёром смотрите друг в друга в глаза, и у вас что-то проскакивает, какая-то искра, необязательно, что вы должны играть любовь — вы можете играть маму с дочкой или других персонажей, но вы смотрите друг на друга, и вот искорка проскакивает. Мне почему-то в этот момент очень хочется улыбаться, с благодарностью к этому относишься, потому что ты видишь, что партнёр это тоже почувствовал, и это до мурашек. Мы же одна команда, так что вместе победим или же вместе проиграем.
— Легко ли актрисе без актёрского образования в индустрии?
— Все эти годы на площадке я просто училась слушать оператора и режиссёра, правильно держать текст. Я так много говорю о том, как держать текст. Естественно, у меня тоже бывают плохие дни. У всех людей бывают. Я не говорю об идеале. Я говорю о достаточной «хорошести». Есть такой классный термин в психологии. Быть достаточно хорошей. От идеала я сама стараюсь уходить постепенно. На самом деле, из-за того, что это довольно технический процесс, быстро схватываешь, что мы не ноем, а работаем, даже лезем в прорубь, если нужно.
— Вживаться в роль тоже пришлось учиться прямо во время съёмочного процесса?
— Довольно много говорят, что нужно вживаться в роль. Это идёт и от театральных институтов, и от всех мастеров, но, слава богу, сейчас не от всех режиссёров. То есть, я, например, человек, у которого есть работа, — я актриса и очень хочу сохранить своё ментальное здоровье. А не положить его на алтарь работы. Для меня это суперважно. Например, был проект «Край надломленной Луны», и он требовал полностью вжиться в роль. Меня даже режиссёр Света Самошина на площадке называла Соней.
И после этого меня так сильно накрыло, если честно, что больше подобного не хочу. Потому что, если вы меня берёте на работу, это значит вы во мне уверены, это значит мы общаемся. Если что-то не так, я переделываю, естественно, об этом не идёт вообще никакой речи. Но в целом у меня есть в арсенале вот такие и такие штуки, которые я могу показывать.
В индустрии сейчас очень много молодых крутых ребят, которые снимают кино, в большинстве своём таких вопросов не возникает. Я не разбираю там роль досконально, я скорее нахожусь в предлагаемых обстоятельствах. Накладываю свой характер на характер персонажа. Плюс вы вместе с партнёром что-то ищете, разбираете, и в какой-то момент всё это превращается в магию кино.
— А как ты, например, научилась плакать на камеру?
— Есть, конечно, разные методы, как можно заплакать. И, конечно, многие делились своими советами, например, представить что-нибудь плохое. Вспомнить какой-нибудь самый худший день. Или как умерла твоя кошка. Или какое-то травмирующее событие. И раньше я действительно плакала таким методом. А потом поняла, на каждом проекте так, конечно, не наплачешься. Можно и с ума сойти. Поэтому надо быть бережнее к себе. И я просто научилась делать это технически — не моргать. Эдакий способ за пять рублей, который я применяю теперь постоянно.
— Ты уже состоявшаяся актриса и начинающий режиссёр. Куда дальше простираются твои амбиции?
— Хочу дальше себя в режиссуре пробовать. Уже в формате полного метра. И ещё сценарий написать хочу. Это не значит, что я бросаю актёрскую профессию, я очень люблю свою актёрскую работу. Мне бы хотелось это всё, конечно, совмещать. Как это сочетать с тем, чтобы я была психологически здорова? Сложновато. Вообще хочу доносить до зрителя свои идеи через кадр и набивать руку в сценарном мастерстве.
Я долгое время занималась скрипт-доктором, и, на самом деле, планирую продолжать заниматься. Это Ксения Гамалея, человек, к которому ты приходишь с уже готовым сценарием, по сути она его лечит. Но я пришла к ней абсолютно с нуля. Ксения Юльевна Гамалея со мной занималась, мы долго-долго придумывали сценарий. И это, хочу сказать, не значит, что человек делает всё по-своему, как ему бы хотелось. Она, скорее, как психолог для сценаристов, задаёт какие-то наводящие вопросы о персонажах, об их мотивации, о сюжетных линиях, до которых ты сам в виде домашнего задания всё дописываешь, доделываешь, допридумываешь. Огромная ей, конечно, благодарность. Она помогает написать сценарий без провисаний сюжета — таким, чтобы его структура цепляла зрителя и выглядела логично. Я теперь даже иногда вижу какие-то косяки в сценарии, которые мне приходят как актрисе. Это, конечно, суперинтересный опыт и очень крутая работа. Она фактически помогает зрителю выйти с хорошим настроением после просмотра фильма.
— К слову о настроении зрителя. В каком жанре планируешь снимать свой полный метр?
— Мне кажется, это будет трагикомедия. В ней есть много чего — и поплакать, и посмеяться. Поэтому, безусловно, мне хочется через смех доносить до людей какие-то суперважные вещи, волнующие меня и моих близких.
— То есть как режиссёр, ты адепт хэппи-эндов?
— Да, я люблю хэппи-энды, если честно. В последнее время есть тенденция заканчивать кино открытым финалом. Это как-то тревожно, потому что я обычно додумываю, что потом у героев всё сложится плохо, а хотелось бы, чтобы хорошо.
— Подозреваю, с таким подходом ты должна быть любительницей мультфильмов?
— Обожаю мультики! Мне очень нравится «Холодное сердце», мультфильм о Мериде «Храбрая сердцем», обожаю «Головоломку» и «Монстров на каникулах». И, конечно, «Моану» и «Рапунцель». Вот эти самые любимые, наверное.
Арина Пырина
— Да ты фанат Disney и Pixar.
— Да, я выросла на этих мультфильмах. Очень их люблю и фильмы с музыкой. Я с «Отпусти и забудь» столько выступала на детских шоу-конкурсах, столько я прошла с этой песней. Disney и Pixar делают такие очень приятные, музыкальные вещи. Смотреть и слушать их в кинотеатрах прямо до мурашек здорово. Добрые фильмы с добрыми песнями о простых вещах. Это так важно.
