В начале мая состоялась мировая премьера «Доктор Стрэндж: В мультивселенной безумия», сиквела фильма о, возможно, втором (а Кто же всё-таки первый?) самом знаменитого докторе в современном кино. Критики аккуратно хвалят ленту за фантазию и смелость — в частности, за попытку создания первого в истории фильмов Marvel Studios полноценного хоррора. Важно, что поставил его Сэм Рэйми — режиссёр, на ужастиках съевший, простите, собаку. Кинокритик Иван Афанасьев разбирается, какие режиссёрские приёмы использует постановщик «Зловещих мертвецов» и «Человека-паука», в арсенале которого фильмы самых разных жанров и который более всего тяготеет именно к хоррорам.
Экспрессивные крупные планы
Пожалуй, любимый приём Рэйми, который он использует в любом своём фильме — от «Зловещих мертвецов» до совсем не-хоррорного «Ради любви к игре». Как правило, камера выбирает ракурс под так называемым «голландским углом», то есть когда камера «смотрит» на персонажа снизу вверх, но с заваленным горизонтом. Чем больше он завален — тем лучше: это порождает ощущение искажённой реальности, в которой даже рамка кадра не на своём месте, а «взгляд» снизу создаёт неприятное чувство паранойи. Это заезженный приём, но не все умеют употреблять его грамотно. Бывает, что постановщики строят практически всю режиссуру на нём, пытаясь напугать зрителя, но в итоге лишь отпугивают. Рэйми точно знает, как его использовать и в каких пропорциях. Кстати, эту фишку заметили не только мы, но и актёры «Доктора Стрэнджа» — вот, например, откровения Рэйчел МакАдамс.
Наезды камеры
Но фишка «голландского угла» в том, что план, как правило, статичен, потому что не так-то просто сохранить нужные пропорции, сохраняя при этом и динамику. У Рэйми всё иначе: он буквально «наезжает» на героев, используя нарушенные пропорции кадра уже на моменте старта движения камеры, докручивая таким образом угол до нужного. Это, конечно, чисто хоррорный приём, который нужен, чтобы зритель ощутил дискомфорт и ощущение приближения зла. В «Зловещих мертвецах» он, например, обожает использовать «голландский наезд» (ох уж эти агрессивные нидерландцы!), чтобы презентовать зрителю разнообразных чудовищ. Кстати, наезды камеры в сочетании с крупными планами — вообще любимый приём Рэйми. Неважно, под каким углом: вспомните хотя бы знаменитый кадр из второй части «Зловещих мертвецов».
Листва на ветру
Но не та, с которой любят фоткаться ванильные девушки — эта листва зловещая, не менее, чем мертвецы! Её на встречу герою несёт мрачный ветер, что предвещает пришествие злых сил или просто что-то недоброе. Вспомните, например, фрагмент из «Затащи меня в ад», когда главная героиня стоит рядом с дверями в лавку предсказателя — листья, закручиваясь в вихрь, несутся в сторону Кристин, и мы без всякой злой старушки понимаем, что ничего хорошего ей больше не светит. Аналогичные сцены есть и в «Зловещих мертвецах», и в «Простом плане», и в «Быстром и мёртвом» — только там, учитывая стилистику, вместо травы перекати-поле или простая пыль.
Семён Трясин
Гипертрофированные скримеры
Позволю себе придумать термин. Имеется в виду, что Рэйми редко использует классические скримеры, когда какая-нибудь страшная фигня вдруг выпрыгивает посреди кромешной тишины и уничтожает нервные клетки зрителя. Нет, Рэйми, наоборот, нагнетает атмосферу грубыми, простейшими, но до сих пор действенными методами: жуткой музыкой (как правило, не тихой и вкрадчивой, а, напротив, такой, что под неё гоже и Люциферу из ада вылезти), криками, бренчанием посуды, завываниями — да чем угодно. Всем тем, что ассоциируется с приближением явной опасности, не затаившейся в ожидании подходящего момента, а готовой к нападению. Таким образом, момент появления какой-нибудь жути можно просчитать — этим, правда, Рэйми часто пользуется и обманывает ожидания, подбрасывая скример буквально на секунду позже (а иногда раньше).
Абсурд и чёрный юмор
Не чужда режиссёру и ирония. Вспомните, с каким цинизмом Эш распиливает мертвяков — кровища, как правило, льётся декалитрами, куски плоти летят во все стороны, мотор бензопилы сочно стрекочет. Но «Зловещие мертвецы» — это, в целом, очень ироничное произведение. А вот юмор в таком кино, как доверху мрачный «Затащи меня в ад» — то, что выводит из равновесия и поначалу кажется даже неуместным: вспомните хотя бы, как одновременно жутко и смешно выглядит сцена, когда злобная бабуля с выпавшими челюстями пытается укусить Кристин дёснами. И смешно, и не по себе. На таких эмоциональных качелях работает большинство фильмов Рэйми — по крайней мере, страшных или хотя бы напряжённых (исключение составляет разве что предельно серьёзный «Простой план»).
