У маэстро Дэвида Финчера — год юбиляров. Сначала своё 25-летие отметил «Бойцовский клуб», а теперь настал черёд другой знаковой работы режиссёра, но уже принадлежащей 2010-м. Речь, конечно же, идёт об «Исчезнувшей» (Gone Girl), которая не только в очередной раз доказала исключительные навыки Финчера в работе с напряжёнными триллерами, но и переизобрела для зрителя «грустного Аффлека», открыла миру захватывающую в своей гневливости Розамунд Пайк, а также предвосхитила множество медиакультурных трендов конца 2010-х и начала 2020-х. Обо всём по порядку.
Непризнанные гении низкого жанра
Мало кто задумывается над этим, но Дэвид Финчер — мастер «бульварного» кино. Каждый его творческий успех, будь то экранизация Паланика («Бойцовский клуб») или шедевральная транскрипция полицейских рапортов вкупе с газетными вырезками («Зодиак»), пропитан низкожанровыми кодировками. А идеальность визуальной формы его фильмов идёт в полное противоречие с теми сюжетами, которые Финчер экранизирует. Из-за чего маниакальный перфекционизм, за который режиссёр известен чуть ли в первую очередь, чувствуется ещё большим издевательством, чем оно является на самом деле. Многие постановщики при экранизации более достойного материала, чем тот, за который берётся Финчер, парятся над производством своих фильмов в разы меньше и не пытают ради этого всю съёмочную команду десятками, а то и сотнями дублей. И эта особенность действительно проходит мимо фанатов режиссёра. Однако именно после выхода «Исчезнувшей» на большие экраны, очевидное начало проясняться. При этом самым роскошным образом из всех возможных.
Когда литературу 2010-х озарило появление в ней имени Гиллиан Флинн, началась эпоха социального триллера в сеттинге американского мидвеста. Но не для рядового любителя детективной беллетристики, а для интеллектуалов, предпочитающих объёмные и богатые на детали психологические портреты персонажей. Претенциозность работ Флинн обеспечила её книгам популярность и статус бестселлеров. И среди них «Исчезнувшая» стала настоящим апогеем, так как вобрала в себя, наверное, все неврозы обычной домохозяйки Среднего Запада, смешав их в адовом коктейле с атрибутикой около эксплуатационного фемцел-чтива.
Проблема исходного романа была только в том, что исключительно из-за формата множество его составляющих находилось в слишком большой разрозненности между собой. Грубо говоря, не хватало какой-то лаконичности, благодаря которой можно было б моментально ухватиться за основную идею романа Флинн. Поэтому продажу прав на экранизацию и попадание их в руки Финчера нельзя назвать никак иначе, кроме как божественным вмешательством. Поместив себя и свой труд в рамки кинематографического медиума (а это редкий случай, когда за сценарий к фильму Финчера отвечает непосредственно автор исходного материала), Флинн смогла найти в ограничениях новые возможности сделать свой же роман эффектнее, понятнее и банально лучше.
Все мы носим маски...
Всё то тёмное, язвительное и пропитанное цинизмом, что есть в обоих авторах, сошлось под одним созвездием и усилило качества друг друга. Внешне холодное и отстранённое горит внутри панковским огнём социомедийной сатиры, помещённой в историю бергмановских «Сцен супружеской жизни», если бы их писал тотальнейший психопат. Телевизионный сюжет одного преступления с лёгкой руки режиссёра превращается в уморительно социопатичный фарс о мужской беспечности и женской мстительности. В картину, способную надолго закрыть тему дисфункциональной гендерной политики внутри института брака в кино. Извращённая игра Финчера с персонажной оптикой в «Исчезнувшей» настолько бессовестна, что он будто сам себя ощущает кукловодом, фасующим факты по уголовному делу в полюбившемся ему порядке. Как когда-то это делал Альфред Хичкок.
Кастинг Бена Аффлека и Розамунд Пайк на главные роли в этом плане очень говорящий. Мужественность (и выразительный подбородок) первого и уязвимая красота последней идеально соотносятся с актёрской фактурой, присущей королю саспенса, когда он мог запросто сделать Кэри Гранта менее маскулинным, а Грэйс Келли — более пугающей. Потому что по мужчине всё прочитать крайне легко, а холодная блондинка с фарфоровым ликом всегда останется загадкой.
Дэвид Финчер о Розамунд Пайк в аудиокомментариях к blu-ray изданию фильма:
«Я посмотрел три-четыре фильма с её участием за последние шесть-восемь лет и бился головой об стену в попытках вспомнить, какое впечатление она на меня произвела. И потом я понял, что я её не помню. Я представлял, как она выглядит. Понимал, как люди будут воспринимать её физические данные. Но я понятия не имел ни что она за человек, ни что она за актриса. И это странно. Но потом я начал думать, что, наверное, это очень важный аспект личности Эми. Что разные люди воспринимают её по-разному, и при этом, как ни странно, впечатление, которое она производит на других, совершенно неуловимо».
А у роли Аффлека в «Исчезнувшей» фактически юморной метаконтекст, так как она олицетворяет медийный образ актёра — вечно уставшего и несчастного мужа, находящегося в состоянии перманентной подавленности. Дополнительный слой этой шутки заключается в том, что не сильно-то и испытывающий беспокойство за пропавшую жену Ник вынужден так же, как и реальный Аффлек, уклоняться от бесконечных вспышек фотоаппаратов, способных поймать его лицо в самом невыгодном свете.
Финчер рассказывает о необходимости медийного бэкграунда Аффлека для выбора на роль Ника:
Его личностный багаж крайне полезен для этого фильма. Я был заинтересован в Бене в основном потому, что мне был нужен человек, который понимал тяжёлую долю жизни под публичным микроскопом и того, насколько абсурдно сопротивляться мнению публики. Бен знает об этом не концептуально, а из личного опыта.
Экраны и прочие цифровые гаджеты, как и всегда в случае технофетишиста Финчера, — одни из важнейших персонажей «Исчезнувшей». Они вездесущи и сподвигают главных героев адаптировать свой публичный облик, будь то для камер слежения в аэропорту, фронталки телефона или же громадин в телевизионных студиях. Недаром одно из первых промо с Розамунд Пайк выглядело вот так:
Симпатия к дьяволице
Финчер беспощаден в демонстрации мужских фобий в отношении концепции брака или поиска второй половины, которой необходимо соответствовать стандартам, сформированным «сильным полом». Настолько силён образ Эми Данн, выносящей приговор не только апатичным мужьям, обесценивающим старания своих благоверных, но и готовым сдаться женщинам, для которых измены и пользовательское отношение к себе стало нормой. Да, она готова на убийство и садистскую многоходовочку, чтоб заставить мужа заплатить сполна. Не пример для подражания, но точно самое яркое воплощение концентрированной женской ярости, выраженной в поразительной расчётливости и очень хорошей памяти на всё благо и всю гниль.
Лена Николаева
Гиллиан Флинн о причинах популярности Эми Данн у читателей и зрителей:
«Меня очень радует, что фильм напомнил людям о том, что спрос на несвятых женщин, на привлекательных и правдоподобных злодеек всё ещё жив. Люди говорят, мол: "Эми заходит чересчур далеко". Да, так оно и есть. Но тот факт, что люди приняли её монолог про "клёвую девчонку", говорит, что аудитория так или иначе соотносит себя с её словами. Пошли бы мы на те же меры, что и она? Нет, не пошли бы. Но люди ощущают с ней эмоциональную связь, и не просто как со злобной стервой из мыльной оперы. Её просто так со счетов не спишешь».
На фоне такого «палача» экранное присутствие Ника с его компульсивным языком тела вмиг превращается в топливо для чистой кринж-комедии, от которой физически неуютно. И страшнее всего становится в момент осознания, что большая часть испытаний, приходящихся на долю горе-муженька — это предтеча к той охоте на ведьм, которая запустилась вместе с движением #MeToo и Вайнштейногейтом. Культура отмены была всегда, но именно в «Исчезнувшей» она обрела ту зловещую оболочку народного развлечения, работающего на массовую аудиторию, вечно голодную до такого рода историй.
Наказание, соответствующее преступлению
Семейные трагедии давно стали топливом для драматургов, с относительно недавнего времени — для реалити-шоу, сериалов и тру-крайма. Кривого зеркала, заглядывая в которое хочется выдохнуть с облегчением от осознания, что этого с тобой не произойдёт. Выход «Исчезнувшей» невольно ознаменовал феномен подобного рода контента, который получил невероятный толчок популярности на Netflix и HBO. За последние 10 лет мы узнали всё о секретах миллиардеров и о том, как создать убийцу. Но больше всего мы узнали о многочисленных страданиях бедно-богатых белых женщин, существующих в неблагополучном союзе с мужьями-абьюзерами где-то в зажиточной американской субурбии. В основном эти проекты спродюсированы Риз Уизерспун, а главные роли в них играет Николь Кидман, примерившая на себя плотный костюм-тройку страдающей, но волевой girl-boss, и не желающая с ним расставаться.
Хотите узнать, кто изначально купил права на экранизацию романа Флинн и впоследствии стал продюсером «Исчезнувшей»? Думаю, что тут и без лишних слов понятно. Для Уизерспун давно перестали иметь значения вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Ведь вместо них пришли вопросы «Что мы сделали друг с другом?» и «Что ещё мы сделаем?».
Ответы, к сожалению, узнаем ой как нескоро.
Арина Пырина
