14 апреля на ТНТ стартовал сериал «Про это самое», в котором Денис Власенко в роли сексолога отправляется в глубинку разрушать мифы о половой жизни. Как не выгореть, играя по большей части комедийных персонажей, почему в 2025 году всё ещё табуирована тема секса, а с милой внешностью можно мечтать сыграть маньяка, — отвечает актёр.
Алина Кувшинникова
— Ты приходил на интервью к 2х2.медиа в 2023-м, когда в твоей фильмографии только-только появился «Юра дворник». Говорил, что мечтаешь сыграть маньяка-насильника и готов пойти на большие визуальные перевоплощения ради роли. Как изменились твоё отношение к профессии и актёрская позиция спустя два года?
— К профессии отношение никак не поменялось. Просто устал за это время. Хотя успел отдохнуть на новогодних праздниках, они ведь только закончились, верно? (смеётся) Всё ещё мечтаю сыграть маньяка-насильника и готов на большие визуальные изменения. Появилось гораздо больше сериалов в фильмографии. Полные метры пока отстают.
— Не устал от сериалов?
— Был момент, когда чуть подвыгорел: всё превратилось в рутину, в рабочий день офисного сотрудника. Но сейчас нормально. Нужно просто научиться брать паузы.
— Сложно брать паузы, когда заботишься о материальной выгоде. Ты ведь в любом случае задумываешься о зарабатывании денег, когда берёшь тот или иной проект?
— Соглашаюсь на роли от актёрской жадности. Мне важно успеть сыграть всё, пока хочется и «можется». Меркантильность уходит на второй план.
— На «Кинопоиске» за тобой числятся аж пять новых комедийных проектов: «Нейробатя», «Теория большой лжи», «Карта желаний», «Суета» и драмеди «Циники». Определяешь ли ты себя актёром этого жанра?
— Ни в коем случае не считаю себя комедийным артистом. Плюс, мне кажется, тут всё более-менее драмеди. Жизненный жанр, не «бугага».
— Что для тебя «бугага»? Какие свои сериалы можешь отнести в эту группу?
— В «бугага» превалируют шутки. «Про это самое» и «Инспектор Гаврилов» строятся таким образом. Вот «Стрим» уже драмеди, в нём затрагивается сложная тема буллинга.
— А твой долгострой «И снова здравствуйте!»?
— Бугага-бугагашенька.
Алина Кувшинникова
— Будет обидно, если за тобой закрепится статус комедийного актёра?
— Ни капли. Многие почему-то считают, что быть смешным равноценно кривлянию. Но мне кажется, что комедия — один из самых сложных жанров. Здесь приходится играть гораздо честнее. А это в тысячу раз энергозатратнее, чем страдать или плакать в кадре. Рассмешить человека очень непросто. Легче вызвать другой спектр эмоций — например, жалость или сочувствие. Чтобы играть комедию, нужно всё-таки обладать определёнными навыками. Это не значит, что теперь у меня не получится существовать в других, более плотных жанрах вроде психологического триллера.
— Как часто тебе предлагают драматические роли?
— Не выбираю проекты с точки зрения жанра, поэтому сложно ответить. Нет разделения, когда меня действительно что-то интересует. Вот «Павел. Первый и последний» — двенадцатисерийная историческая драма, где у меня огромная драматическая роль. У моего персонажа ужасно сложная судьба, отчего придумать юмор, внедрить его в проект, а потом сыграть — невозможно.
— В индустрии довольно часто актёру присваивается определённый типаж, влияющий на разнообразие предложений. Не боишься застрять в амплуа солнечного парнишки в объёмных джинсах?
— Насчёт типажей согласен. Это данность. Помимо сердечного подключения к персонажам и эмоционального обнажения, должна присутствовать доля рациональности. Я же вижу своё отражение в зеркале… (смеётся) И понимаю, что в начале карьеры от фактуры не убежишь, поэтому остаётся только пользоваться ей.
Отечественное кинопроизводство устроено так, что кардинально разные роли может играть только человек с именем, — например, Дмитрию Нагиеву дают психопатов. В этом случае зритель смотрит проект исключительно из-за артиста. Даня Воробьёв тоже мастерски перевоплощается, но в этом его актёрская особенность. Он везде разный, в хорошем смысле сумасшедший, чем и запоминается. Боюсь ли я застрять в каком-то амплуа? Нет, потому что у меня есть амбиции и уверенность в том, что могу играть нечто другое, что и доказывает фильмография. Я вообще ничего не боюсь!
Алина Кувшинникова
— Даже пауков и замкнутых пространств?
— Только высоты. Иногда…
— Предложат тебе сниматься на высоте 220 этажей — согласишься?
— Без раздумий.
— Посмотрела первый эпизод сериала «Про это самое», где твой герой разрушает мифы о сексе в российской глубинке. Скажу так: смешно стало даже претенциозному зрителю. Вроде понимаешь уровень юмора, но всё равно поддаёшься влиянию.
— А прикол как раз в том, что сценарий намеренно написан с точки зрения крипоты. Тот же эпизод с аскорбинками, которые жители Озёрного используют вместо контрацептивов. Зритель ведь понимает, что ни в коем случае нельзя пользоваться этим методом. А это реальные истории с форумов, а не высосанная из пальца ситуация. И проблема заключается в том, что ты, как претензионный человек, и я, как житель мегаполиса, понимаем, что это жёсткий кринж, который происходит из-за отсутствия разговоров о половом воспитании и табуировании секса в народе. С одной стороны, показанное действительно пошло и смешно. С другой, очень грустно.
— Сколько приведённых в сценарии мифов ты встречал в реальной жизни?
— Гипотезу об аскорбинке не слышал. Но о том, что некоторые прерывают половой акт марганцовкой, — да. Когда-то состоял в отношениях с сексологом, так что могу сказать: люди часто обращаются к специалисту с подобными запросами. И они подвергают в шок, потому что сложно поверить, что в 2025 году кто-то может так несерьёзно относиться к своему здоровью. В нашем сериале есть шутка: «Можно ли забеременеть, если не туда, а сюда?» Это что-то из той же серии.
— На твой взгляд, насколько табуирована тема секса в России сегодня?
— Могу точно сказать, что она всё ещё находится в зоне табу, как и годы назад. Мне кажется, многое зависит от поколения. Например, мы с тобой проще относимся к этому: можем шутить и произносить слово «секс», не заменяя его конструкцией «это самое». Мои родители, напротив, стараются не говорить об этом.
— Обсуждали ли с тобой родители секс в подростковые годы?
— Никогда. Я всё узнавал во дворе. Как-то в семь лет пошутил над мамой: спросил, что такое секс, зная об этом. Она застеснялась и отправила меня к папе. Я похихикал. На этом наши беседы о половой жизни закончились раз и навсегда. Сейчас мне 27.
— Нужно ли преподавать секспросвет в школах?
— Действительно сложный вопрос. Это помогло бы избежать определённых проблем целому поколению. Но будто бы перед нами всё же задача родителей, а не учителей. Недавно у меня брал интервью сексолог, в котором рассказал о мифе: с детьми не разговаривают о сексе из-за страха спровоцировать одержимость. На мой взгляд, это очень тупо, потому что для меня подобные разговоры в подростковом возрасте однозначно про безопасность. С нами ведь обсуждают вред наркотиков: так почему не поговорить о контрацепции и возможности не испортить жизнь?
— Где проходили съёмки сериала?
— В Ярославской области. Это был довольно сложный опыт, потому что параллельно шли съёмки второго сезона «Инспектора Гаврилова». Приходилось перемещаться в Тульскую область и обратно. Не было ни электричек, ни поездов — лишь шесть часов в дороге на машине. Оказалось, что почти ежедневно гонять с разными водителями по ночам в противоположные от Москвы стороны, — такое себе развлечение.
— Не натолкнуло ли это на мысль, что не нужно брать параллельные проекты?
— Нет. (смеётся) Я очень люблю «Инспектора Гаврилова». К тому же моего персонажа просто не выпилишь оттуда. А пилот «Про это самое» мы вообще сняли пару лет назад, поэтому мне было важно принять участие в запуске. Тут опять работает актёрская жадность, которой нипочём производственные издержки.
— Что насчёт театра: продолжаешь ли ты участвовать в спектакле «Это всё она»?
— Безусловно, очень люблю эту постановку. Иногда бывает сложно с графиками. У моего персонажа сменный состав, а у Вики Толстогановой — нет. И она, бедная, постоянно страдает и гадает, кто же будет с ней играть. Мы дважды катались с гастролями на Кипр, потому что там огромная русскоязычная диаспора. Однажды показывали спектакль после Дня Победы. Я уже пару лет не видел такого в Москве: на огромную центральную площадь по типу улицы Ленина выехали кучи машин с флагами и поющими песни русскими. На Кипре у нас всегда солд-аут, что очень ценно. Как-то летали играть спектакль в Дубай. Это вообще была огромная шутка!
— Ты обмолвился, что «Павел. Первый и последний» — один из главных проектов для тебя. Почему?
— Мы снимали сериал полгода, успев воплотить на экране четыре климатических сезона. Интересно, что в костюмированной истории парик оказался не самым страшным. В какой-то момент даже научился спать с ним в вагончике во время обеда. Самое сложное — пластический грим. По меркам того времени я играл старика: Павлу 46 лет. С развитием сюжета наклеенные на меня морщины и мешки лишь увеличивались.
— Готовясь к исторической роли, чувствуешь ли ты большую ответственность?
— Безусловно. Когда приступаешь к работе над персонажем, которого не существует, придумываешь его. Здесь же приходилось взаимодействовать с большой личностью, окружённой горой мифов. И одной из задач команды стало их разрушение, сделав из неоднозначного персонажа нечто более понятное и доступное народу. Павел — правитель, которого недолюбливают увлекающиеся историей люди. В школе мне не очень нравился этот предмет. Во время подготовки к проекту прошерстил много источников и понял, что это очень увлекательно. Со знанием прошлого многое становится понятно в настоящем. Может, я просто становлюсь дедом…
— Если не ходишь по коридорам со вздохами и «пу-пу-пу», то старость не рядом.
— Хожу…
— Я тоже.
— Кажется, я родился стариком.
— Ты что, Бенджамин Баттон?
— Да, порой мой психологический возраст достигает отметки в 53 года. А иногда — 17… Знаешь мем «Её возраст между 20-ю и 60-ю»? Это про меня.
— Какой твой любимый мем?
— Я обожаю мемы! Когда появляется какой-то новый прикол, отношусь к нему, как к любимой футболке. Например, был период, когда выкладывал сторис исключительно под музыку Chill guy. Особенно из отпуска. У меня не хватает энергии снимать собственные рилсы, хотя делаю довольно смешные сторис, потому что это быстро. Пук-пук и выложил. Как-нибудь достану свой архив видосов и залью их все.
— Какая смена в «Павле» оказалось самой трешовой?
— Первая с пластическим гримом, где я был в образе дедушки Паши. Петербург. Зима. Где-то в поле нужно ехать на лошадях. Мне делают грим три часа, а потом сажают на коня, включая квадрокоптеры и остальные камеры. Всё гремит, из-за чего у животного случается истерика: отказывается скакать и брыкается на протяжении часа. А световой день заканчивается. В какой-то момент лошадь просто бежит и увозит меня в лес — через ветки. Очень стрёмно.
— Сцена из «Красавицы и чудовища».
— Жуть!
— Закольцуем интервью: кого ты мечтаешь сыграть сейчас?
— Всё ещё маньяка-насильника. Какого-нибудь каннибала.
— С этой милой причёской?
— Да.
— Увидимся через два года и обсудим.
Алина Кувшинникова
