13 июля «Началу» (Inception) Кристофера Нолана исполнилось 15 лет. В своё время картина заработала в мировом прокате более 837 миллионов долларов, став четвёртой по сборам в 2010 году и одним из самых популярных фильмов режиссёра. В честь юбилея ленты вспоминаем творческий стиль мастера и выясняем, почему его называют гением.
Если речь заходит о высокобюджетных американских блокбастерах, на ум сразу же приходит Кристофер Нолан. Причина кроется в авторском подходе, который маэстро закладывает в продукт, несмотря на запросы больших студий и море экшен-сцен. Работы Нолана всегда нужно разгадывать и разглядывать, следить за течением времени и его трансформацией в них, замечать каждую деталь.
Структура
Как и многие режиссёры, Кристофер снимает кино по собственным сюжетам. Однако бывают и исключения: некоторые тайтлы автор создал совместно с младшим братом Джонатаном, который помогал со сценариями к «Мементо», «Престижу», двум «Тёмным рыцарям» и «Интерстеллару». Они работали в текстовом соавторстве, однако на последнем фильме всё закончилось. Возможно, младший Нолан захотел создать что-то своё. Позже он работал над сериалом «Мир Дикого Запада», совмещая посты сценариста и режиссёра, а потом неожиданно засветился в экранизации Fallout.
Темпоральность — предел
Одна из отличительных и важных черт сюжетов Нолана — время. Мастера всегда занимал феномен темпоральности (восприятие и осмысление человеком времени), которому он посвятил многие работы, в том числе дебют «Мементо», где задом наперёд рассказана история мести. Апогеем стал «Довод», для которого Кристофер придумал сложную систему временных инверсий.
В «Мементо» Леонард (Гай Пирс) убивает никому неизвестного Тедди, после чего зритель попадает во временное слайд-шоу без предварительных объяснений: мы не понимаем, зачем герой сделал это. По такому же принципу работает «Необратимость» Гаспара Ноэ, где персонаж Венсана Касселя одержимо пытается найти человека, изнасиловавшего его подругу. Приём помогает показать путь, который привёл преступника к тому, где он сейчас. Возможно, даже оправдать его. Леонард тоже ищет насильника: вместе с долговременной памятью он потерял жену. Здесь обращённый вспять хронос дополнительно работает и как фальсификация: например, в одной из сцен мужчина сам ударяет возлюбленную (Кэрри-Энн Мосс), а спустя десять минут слушает пересказ событий от её же лица, но уже ничего не помнит.
В фильмах-близнецах «Начало» и «Интерстеллар» Нолан играет с разноуровневостью времени. Здесь оно слоисто и может течь по-разному. Например, на планете Миллер, куда отправляется персонаж Мэттью Макконахи, один час равен семи земным годам. Сегодня можно найти не один фильм с подобным сюжетом, причём не обязательно о космосе — например, во «Времени» М. Найта Шьямалана герои уезжают на тропический остров и мгновенно стареют. В отличие от снятого позднее «Довода» или комедии «Клик: С пультом по жизни», персонажи которого могли или останавливать мгновение или перематывать его, Купер в исполнении Макконахи не может подчинить момент и становится его жертвой, чем и отличается от других.
Безвременье — сон
В основе нолановской концепции времени превалирует бессознательное, которого можно достичь во сне, что наглядно показано в «Начале». Расслоение хроноса (многоуровневость) создаёт возможности для действий, будь то спасение человечества или что-то иное. По сюжету Кобб (Леонардо ДиКаприо) конструирует во снах собственную реальность, в которую может приводить гостей. Там он успел прожить немало лет с женой (Марион Котийяр), пока та по собственной воле не ушла из жизни. В фильме существует три уровня сновидений, в которых можно находиться как неделю, так и 10 лет. Помимо этого, Нолан закольцовывает время, когда дело касается травмы, а олицетворяет его с помощью замкнутого пути — например, лестниц, по которым герои не спускаются или поднимаются, а движутся по кругу.
Инверсия
В «Доводе» к прошлому режиссёр добавляет ещё и будущее, вытягивая хронос в линию, по которой герои могут двигаться в двух направлениях — вперёд или назад. Когда происходит стык, соединение двух промежутков, возможны микроаномалии — инверсии, где причина появляется после следствия. Например, дыра в стене предшествует пуле.
Я — автор
Кристофер Нолан — авторский режиссёр, а не массовый, который парадоксально собирает большую кассу и окупается в прокате. Один «Тёмный рыцарь» принёс ему более миллиарда долларов, до этой точки почти дошёл и «Оппенгеймер». Постановщик заставляет зрителя думать, нежно приучает к сложному кино.
Контраст можно заметить на примере «Тёмного рыцаря», продолжающего и регенерирующего «бэтмениаду». Экранизация комиксов — изначально массовое кино. Однако Нолан усугубил жестокость Готэма и персонажа в маске, напрочь исключив моралистику. При этом внимательно исследовал социальные страхи совместно с супергеройской этикой. Сценарий братьев Нолан и Дэвида С. Гойера определил главную проблему защитника в чёрном, которой практически не уделялось внимания в первоисточнике: Брюс Уэйн не прячется под маской Бэтмена, это Бэтмен использует костюм миллиардера как броню. Тёмный рыцарь — одержимый. Он жаждет справедливости любой ценой. Джокер такой же: персонаж творит хаос ради хаоса. Вместе они достигают апогея безумия и кровавой жестокости, становясь отражением друг друга. Нолан сопоставляет Готэм с Нью-Йорком после 11 сентября 2011 года: город уязвим, а террор беспощаден, молниеносен и не мотивирован.
Любая история-перевёртыш с фундаментом меняющегося времени в его работах обязательно приправлена динамичными сценами и архетипичной историей. Жажду справедливости постановщик легко вытесняет желанием мести или попыткой спасти любимого человека. Эти тропы понятны любому зрителю — как среднему, так и претенциозному, за счёт чего и срабатывает саспенс. Чтобы не разорвать сердце в клочья, драма обязательно перемешается с лютым экшеном, где здания будут вырастать из земли, а пули останавливаться в полёте. По такому принципу работают одни из самых известных картин вроде «Начала» или «Интерстеллара». Утомляет ли тяжеловесность истолкования научных феноменов в сюжетах мастера? Безусловно. Но аудитория клюёт на слёзы, перестрелки и взрывы за спиной главных героев, оттого и идёт в кино.
Визуал
Параллельный монтаж
Излюбленный приём Нолана — параллельнный монтаж, который тот использует чуть ли не чаще стандартной склейки. Он отлично работает в контексте многоуровневого времени. Например, в «Доводе» герой Джона Дэвида Вашингтона через стекло наблюдает, как мучают Кэт (Элизабет Дебики), жену русского олигарха. Однако персонаж ещё не понимает, что она находится в инвертированном пространстве. Так, два временных слоя или потока разделяет лишь стеклянная перегородка, а не космос. Больше всего параллельного монтажа в «Начале», где он соединяет уровни сна и путешествия между ними. Чтобы не упустить временную трансформацию, зрителю следует обращать внимание на детали и не расслабляться ни на миг.
Изображение
Нолан не различает красный и зелёный цвета и снимает только на плёнку. Так, для «Оппенгеймера» были использованы 70-миллиметровый негатив IMAX и его чёрно-белый вариант, созданный вместе с Kodak специально под производство картины. Также мастер выступает за натуральные декорации и отказ от компьютерной графики там, где это возможно. Например, в «Дюнкерке» летали настоящие самолёты времён Второй мировой, а на съёмках «Довода» разбили Boeing 747. Однако в фильмах Кристофера никогда не увидишь тягу к определённому цветовому сочетанию: красный и зелёный мелькают в редких случаях — например, для демонстрации угрозы. А любимые им жёлтый и синий, где первый, приобретая дополнительный оттенок, коррелирует со взрывами, сложно назвать отличительной особенностью. Они встречаются по мере необходимости и не привлекают особого внимания.
Гений ли?
После успеха большего числа лент за Ноланом закрепился статус гения. Его работы построены по правилам Голливуда и вмещают как минимум одну сцену-аттракцион, за счёт чего массовый зритель называет увиденное «умным кино» и не успевает заскучать. При этом большая часть фильмографии режиссёра — игра со временем. Тайтлы-близнецы, в основе которых один и тот же фундамент и попытка исследовать скоротечность, замедлить её или подчинить (хотя бы на экране). Сюжетами-перевёртышами Нолан закрывает визуальную и диалоговую дыру: аудитории некогда вслушиваться в реплики героев, искать несостыковки или скринить экран. Её основная задача — разгадать очередной ребус маэстро, ведь через пять минут появится новый.
Фраза «Нолан гений» — не только констатация факта, но и ирония, распространённая прессой и кинокритиками. Значительная часть аудитории режиссёра сформировалась после успешного «Тёмного рыцаря», а, как мы знаем, комиксные фан-базы масштабны и крепки. Для многих странно видеть Нолана в одном ряду с Тарковским, Бергманом или Годаром, трансформировавшими кинематограф и подход к искусству в целом. Но кто в этом случае прав, покажет лишь время. Иронично, не так ли?
Алина Кувшинникова
