В конце октября стартовал сериал «Лихие» — криминальная драма Юрия Быкова о бандитских 1990-х в Хабаровске. В основе сюжета — реальная история Евгения Дёмина, участника ОПГ Дальнего Востока «Общак». Мы поговорили с актёром Аскаром Ильясовым о съёмках в проекте, феномене 1990-х в российском кинематографе и творческом методе маэстро Быкова.
— Ты успела посмотреть сериал?
— Половину!
— Значит, видела моего брата Ансара.
— Вы играете одного персонажа в разных эпохах. В первых сериях его показывают лишь несколько раз, отчего зрителю сложно составить полноценный образ. Расскажи, каков ваш герой.
— Ильяс — сын олигарха, который мешает группировке Джема, местного главаря. Я разделяю нашего с Ансаром персонажа: парни разные. Мой герой появится позже, он станет старше и мудрее. Ильяс — новая волна в бандитском мире.
— Правильно понимаю, что у твоего брата пока нет актёрского образования?
— Всё так, но при этом Ансар снимается в кино. Его первая работа — популярный сериал «Шекер». Началось с того, что он прилетел ко мне в Алматы Я прямо сказал, что ему нужно где-то работать. Моя подруга Алия Касанова, художник-постановщик, взяла Ансара ассистентом. А он рукастый и толковый парень. Случайно на съёмочной площадке брат встретил кастинг-директора «Шекера». Теперь его узнают чаще, чем меня.
— В «Лихие» ты посоветовал брата?
— Я пришёл на пробы, после которых меня утвердили. Далее команда стала общаться с моим агентом Владимиром, который, зная о молодой версии моего персонажа, предложил Ансара. Так и работают профессионалы.
— Вы вместе готовились к съёмкам?
— Да-да, это было прикольно. Когда он собирался на съёмки, я сказал: «Так, покажи мне, как ты будешь играть». А мне просто нужно было знать, каким Ильяс был в 17 лет, чтобы на этой основе уже готовиться самому. Пришлось разбираться вместе. Семнадцатилетний Ильяс — зеркало своей семьи. Старались выстраивать перспективу.
— Идея с взрослением персонажа интересная. Но она не всегда качественно работает. Например, переход Жени Лиховцева от Савелия Кудряшова к Егору Кенжаметову показался очень резким.
— Они и правда отличаются характером. Но в этом есть идея: видно, как меняются дети. Егор ведь лысый и суровый тип, а Сава, напротив, светлый. Взять двух похожих актёров — вариант на поверхности. Но Юра Быков поступил иначе, ничуть не хуже. В такой среде именно так и меняются люди. Это жёстко.
— Где проходили съёмки?
— Мои смены снимали в Карелии и Питере. «Лихие» — очень большой проект, было порядка 150 смен. Я поражён качеству сериала. Смотрел первую серию на премьере: мне очень понравилось. Снято жирно! Как классно показали медведя. Думаю, не все сериалы проходят проверку большого экрана: в «Лихих» не получится спрятаться. Здесь всё работает. Проект смотрится, как полный метр. У Быкова удивительный киновкус. Я чуть опоздал на премьеру, зашёл в зал — всё занято. Юра стоял справа от экрана, а я наблюдал за ним. Представляешь, сколько он живёт с этим сериалом? Сценарий, съёмки, монтаж… Года три! Он так увлечённо смотрел, что я подумал: «Как же Юра любит кино». Меня очень трогает его преданность делу.
— Смотрел ли ты работы Юрия Быкова до съёмок в «Лихих»?
— Всегда шучу, что смотрел два с половиной фильма: «Майора», «Дурака» и «Время первых». Последний был начат Быковым, а закончен Дмитрием Киселёвым.
— Какой Юрий Быков на площадке?
— Подробный. Роскошь, когда актёру грамотно и чувственно ставят задачу. Бывают режиссёры, которые ничего не дают, не наполняют — ты сам по себе, и это тоже нужно уметь. Но с Юрой иначе — он переживает за всё, поэтому у него все так хорошо играют.
— Смотрел ли ты «Слово пацана»?
— Три серии, пока там был Никита Кологривый. В сериале 2D он был 3D. У него удивительный уровень существования в кадре. Плюс, большой бэкграунд подготовительных ролей. Нужно перевоплотиться в шесть гопников, чтобы у тебя получился настоящий. Это результат большой работы.
Алина Кувшинникова
— На твой взгляд, чем сериал «Лихие» отличается от других проектов о бандитских 1980-1990-х, коих сейчас очень много?
— А чем он может быть похож? Только антуражем. Атмосфера 1990-х вполне конкретна: олимпийки, малиновые пиджаки, цепи. Из-за этого кажется, будто мы смотрим одно и то же. По-моему, это совсем не так. В «Лихих» рассказана история о конкретной семье в обстоятельствах бандитского времени. Когда читал сценарий, не мог понять, как Юра будет снимать, потому что сюжет был описан очень жёстко. А в жизни ведь было ещё хлеще.
— Будто бы после «Слова пацана» многие истории кажутся вторичными.
— На мой взгляд, «Лихие» — абсолютно самобытный сериал. Здесь другой уровень погружения. Нет лирики, где парень влюбляется в участковую. Всё жёстко. Это разные весовые категории. Бывают чемпионы в лёгком весе, бывают — в тяжёлом. И тот и другой сериал — чемпион, но «Лихие» — лютый тяжеляк. Это жёсткое и подробное кино, которое должно окончательно отрефлексировать эпоху. Наверное, дальше уже будут снимать сатиру. В «Лихих» есть что-то от Достоевского: команда берёт человеческую душу и кидает её во мрак. А мы смотрим, что же с ней будет. Это такая лаборатория.
Алина Кувшинникова
— Ты вырос в Казахстане. Какими тебе показались 1990-е в России?
— Это полная дичь. У нас такого вообще не было. Прошли девальвация с экономическим крахом, но никак не беспредел. У меня 1990-е в Казахстане никак не ассоциируются с криминалом. Я рос в 2000-е, но общался со старшими из 1990-х, у которых было счастливое детство — без каких-либо блатных понятий. Они двигались на спорте. Хочешь с ними — играй в футбол или крутись на турниках. Очень тепличные условия, поэтому я даже поверить не могу, что 30 лет назад в России могло быть что-то подобное. Мне кажется, это время с чётким делением на хищников и травоядных. Тебе нужно было принимать одну из сторон в любом случае.
— Сейчас ты живёшь в Казахстане. Расскажи, почему решил уехать из Москвы, несмотря на съёмки.
— Это случилось в 2018 году, когда я уже шесть лет жил в Москве. Оторвался от корней и устал. Начал забывать родной язык, потерял связь с природой и целыми днями наблюдал серость за окном. А я солнцезависимый человек. Вернулся домой, и осенняя депрессия улетучилась.
— Не стало ли сложнее с точки зрения логистики? Насколько понимаю, ты в основном работаешь в Москве.
— Нет, я очень люблю летать. К тому же для меня важно быть рядом с семьёй. Расстояние всегда увеличивает обаяние. Я влюблён в Москву. Когда долго живёшь в одном месте, перестаёшь замечать волшебство. Мне близка кочевническая тема: главное — не засиживаться.
— Как в Казахстане обстоят дела с национальным кинематографом?
— Мы много снимаем частного кино. Насколько я знаю, в России оно занимает около 5% от всего проката, а в Казахстане — 45%. Это хорошо для бизнеса. Но, к сожалению, у нас не так много кинотеатров, поэтому создавать фэнтези никто не решается. Как-то двигаемся. Два года назад казалось, что вот-вот что-то случится, но потом всё затормозилось. Я немного теряю пульс отечественного кино, так как уже три года снимаюсь в России. У нас классные комедии: казахи сильны в юморе. Любим смотреть такое с бабушкой. Но я не вижу себя в таком кино.
— В Москве тебя узнают больше, чем в Казахстане?
— Нет! В России даже на половину не узнают так, как дома.
— То есть в Казахстане смотрят российские сериалы, в которых ты снимаешься?
— Безусловно. Очень много писали про «Комбинацию», «Нулевого пациента» и «Ладу Голд». В основном смотрят нарезками в TikTok (смеётся). Но всё равно смотрят, отчего мне очень приятно.
— Как раз про «Комбинацию»: во время подготовки к роли знакомился ли ты с Бари Алибасовым?
— Нет, но он, конечно, легендарный мужчина. Уважение. Я о нём много чего читал и смотрел. Крутейший дядя. По сути это первый человек из Казахстана, стрельнувший в шоу-бизнесе. Я бы хотел спин-офф о нём. Он ведь уже пожилой. И это о-го-го какие 77 лет: легенда. Чего только Бари Каримович не переживал. Мы даже не были уверены, что он даст разрешение на своё имя: изначально в сценарии был Гарри. В «Комбинации» его персонаж показан довольно ушлым мужичком. Боялись, что Бари Каримович не захочет себя с ним ассоциировать.
— Получается, подготовка к съёмкам состояла в основном из просмотра архивных материалов?
— Ещё и его группу немного слушал. Странный период жизни, когда ты по работе слушаешь «На-На». Это ведь пик Бари Каримовича, было интересно понять его в то время. Даже клип на песню «Фаина» смотрел. Это обратная сторона 1990-х.
— А про «Комбинацию» что-нибудь знал до съёмок?
— Только песни слышал. Никаких ностальгических чувств и ассоциаций у меня не было. Не моя музыка: какая-то наивная что ли.
— Расскажи о своём отношении к этническим ролям в кино. В одном из интервью ты сказал, что часто получаешь предложения на один и тот же персонажный сегмент.
— Обычно мне предлагают играть узбеков, татар, казахов и калмыков. Иногда бурят, но это уже сложнее. Меняется биография, но суть персонажей остаётся та же. Раньше я очень уставал от однообразия и узости предложений. Отчасти из-за этого и уехал из Москвы. Расстраивало, что меня не рассматривают как творческую единицу. Во мне видели только парня-азиата. Мне не стыдно играть курьеров или дворников, потому что я испытываю уважение к таким профессиям. Но зачастую этнические роли — это клише, наследие Равшана и Джамшута. А я таких людей просто не встречал. Мне не нравятся подобные приколы, не хочу их привязывать к своей национальности. Здесь я так или иначе представляю Казахстан и хочу делать это гордо.
Каждый проект я делаю международным (смеётся). Шучу! Надеюсь, расширяю привычку российского зрителя видеть азиатских актёров без острой национальной характеристики. Сейчас в российском кино всё больше крутых персонажей такого рода. Иногда это просто прикольное решение. Когда-то думал, что закончу театральный и меня возьмут на сцену играть «Гамлета». «Классное ведь решение, если азиат ходит по царству и ничего не понимает?» — считал я (смеётся). Теперь в кино играю.
Вероника Павленко
