Фильм встречают не только по трейлеру и касту, но и по названию. В этом месяце на больших экранах состоится премьера секс-триллера «Стоп-слово» (Sanctuary) — второй полнометражной ленты американского режиссёра Закари Уигона (The Heart Machine). Тизер обещает эротику, манипуляции и экстаз. Но что получилось в итоге? Мы посмотрели фильм и решили порассуждать о роли секса в эротических картинах и отказе от него в угоду диалогов и психологизма.
Стук в дверь. За порогом — блондинка с секретным кейсом. Она заходит в помещение и открывает его. Так начинается «Стоп-слово», позиционирующий себя эротическим триллером. Следуя жанру, содержание кейса рисуется следующим: либо деньги и два ствола, либо секс-игрушки. По факту содержимое оказывается обычными документами. Девушка садится за стол и начинает анкетирование — имя, возраст, страховка, зависимости.
В кадре появляется новый персонаж — мужчина за тридцать, отвечающий на вопросы и параллельно наливающий себе выпивку. Суть происходящего — тестирование на должность президента сети отелей. Однако вопросно-ответный формат резко превращается в провокацию и бесконтрольное унижение. Когда вы потеряли девственность? Сколько раз мастурбируете? И прочее, и прочее. Накал практически доходит до возбуждения, но всё обрывается из-за неправильно сказанной реплики. Список документов пополняется сценарием с чётко выстроенным диалогом.
Нет, это не тестирование на президентскую должность. Перед нами — Ребекка (Маргарет Куэлли), Хэл (Кристофер Эбботт) и ролевые игры особого характера. Услуга сексуального удовлетворения, но совсем не проституция. Дойти до оргазма можно не только физически, но и психологически. В некоторых случаях для этого достаточно подвергнуть себя унижениям. Естественно, подобная схема сработает не с каждым. Необходимый компонент для нужного результата — психологическая травма.
Начало довольно интригующее. Но что дальше? Находясь в статусе секс-триллера, за весь хронометраж «Стоп-слово» демонстрирует лишь одну постельную сцену, снятую так, чтобы ничего видно не было. Можно ли вообще считать её постельной, исходя из жанровой специфики ленты? Допустим. Оправданы ли зрительские ожидания? Едва ли. Но нужен ли такой очевидный акцент фильму?
Основа сюжетики «Стоп-слова» — психологизм. Хэла привлекают унижения. Возбуждение появляется в результате воздействия на психологическую травму героя. Именно она становится спусковым элементом. Запрос на унижения спровоцирован эдиповым комплексом. Как обычно всё по Фрейду! У героя умирает отец. В наследство Хэл получает процветающий бизнес — сеть дорогих отелей. И вроде бы жизнь удалась. Мужчина живёт в люксе, покупает Ребекке часы за 32 тысячи долларов и с первого взгляда ни о чём не волнуется. Однако герой несчастлив.
На Хэла давит наследство. Он должен выглядеть достойным лидером перед советом директоров. Для этого герой примеряет на себя личность отца и говорит цитатами из его книги. Он стремится стать копией. Потеряв родственника, источник систематического подавления собственной значимости, мужчина ищет другие методы унижения. Так психологическое давление становится единственным стимулятором. Как это работает: сначала Ребекка вынуждает Хэла доводить уборку до конца, и лишь потом доходить до конца самому.
Эротические триллеры пришли в кинематограф в середине 80-х — начале 90-х как предвестник следующего тысячелетия. Новый жанр вывелся синтетически из нуара с примесью эксплотейшена. Роковые красотки из чёрно-белых детективных лент вышли на новый уровень — натуральный эротизм. После эпохи порношика зритель понял, что эротический триллер — целый кинематографический жанр, а не просто порно. Смотреть такие ленты можно даже в кинотеатрах. Стыд и просиженные диваны в гостиных ушли на второй план.
Со временем эротические ленты разделились на два лагеря. Первые целились исключительно в эротику, граничащую с порнографией, используя элементы триллера как средство привлечения массового зрителя. Вторые видели в сексе новый драматургический приём, позволяющий глубже раскрывать взаимоотношения персонажей.
Иван Афанасьев
Грань жанра слишком тонка. Из достойного эротического кино легко сделать низкосортное порно. Однако в мировой коллекции подобных фильмов существуют достойные примеры выигрышного использования постельных сцен в сочетании с элементами триллера. «Основной инстинкт» — один из них. В отличие от «Стоп-слова» лента Пола Верховена действительно оправдывает жанр. Секс присутствует, криминал — тоже. Хоп-хоп, вот и слепили эротический триллер.
Закари Уигон следует другому маршруту — отказывается от ярких эротических сцен в угоду диалога. Однако и лента Верховена не обделена психологизмом. Кэтрин Трамелл (Шэрон Стоун) манипулирует детективом Ником Карреном (Майкл Дуглас), подсаживая его на крючок. Героиня понимает сущность «оппонента» — перед ней человек, падкий на скоротечные удовольствия в виде выпивки и запрещённых веществ. Подобными персонажами легко манипулировать как в кино, так и, к сожалению, в реальной жизни. Всего несколько уловок, и писательница полностью контролирует разум героя. Сначала задаёт ему неудобные вопросы и флиртует, потом резко уходит в тень (так и работает гостинг). Естественно, основу контроля составляет секс, провоцирующий как страсть к объекту обожания, так и агрессию.
Артём Нечаев
Этим же занимается и персонаж Маргарет Куэлли. Изощрённые способы манипулирования сознанием героя — основа её работы. Однако вне профессиональной деятельности героиня теряет хватку. Её фантазии хватает только на шантаж Хэла. Несколько раз в мотивации Ребекки появляется место для логики, но, увы, ненадолго. Причём каждый раз «эврика» наступает в тот момент, когда героиня собирается наконец-таки покинуть отель и оставить Хэла в покое. Однако герою не суждено испытать подобного счастья.
«Стоп-слово» не выглядит триллером даже издалека. К примеру, в «Основном инстинкте» сексуальность подкрепляет сюжетное развитие. Она действует наравне с криминалом, не перетягивая одеяло на себя. Верховен крутит триллер вокруг секса. Убийство случается во время полового акта. Орудием оказывается нож для колки льда, а главной подозреваемой — писательница, детально описавшая убийство в одном из своих сочинений. Её книга — одновременно и улика, и алиби. Параллельно с расследованием героиня пишет новый роман, главным героем которого становится детектив.
В фильме Уигона основа триллера — упомянутый ранее шантаж. Хэл хочет прервать близость с Ребеккой из-за ближайшего повышения. Однако девушка не готова к такому шагу — она влюблена. В ленте нет ни убийств, ни расследований, ни пыток. Ну почти! В какой-то момент Хэл настолько выходит из себя, что привязывает героиню к кровати, угрожая ножом.
Ребекка покинет пространство лишь к концу фильма. Закари Уигон использует данный ход в качестве сохранения сразу трёх единств — места, времени и действия. Герои не выходят за пределы отеля. Психологический экшен разворачивается в четырёх стенах, которые Хэл сначала вычищает, а потом громит в поисках скрытой камеры. На весь круговорот событий персонажам отводится лишь 24 часа, точнее — один вечер и капелька утра. Ну а в центре действия оказывается вовсе не секс, а шантаж с примесью истерики. Да здравствует классицизм!
Похожее триединство можно встретить в фильме «Малкольм и Мари», построенном исключительно на диалоге без единой постельной сцены. Кино Сэма Левинсона вовсе не эротическое и совсем не криминальное. Перед нами драма, развернувшаяся в загородном доме глубокой ночью. Как Ребекка и Хэл, Малкольм (Джон Дэвид Вашингтон) и Мари (Зендея) пытаются разобраться в отношениях. Всё просто: он — режиссёр, она — несостоявшаяся актриса, недавно вышедшая из наркотической зависимости. А вместе они — глубоко травмированные и одинокие люди, обзывающие друг друга нарциссами.
Лёша Абанин
По общественным представлениям за ссорой неумолимо должен следовать секс. Однако режиссёр не загромождает фильм постельными сценами. Их просто нет. Находясь на рубеже эротики, герои каждый раз находят новые поводы оборвать связь. При этом ни единство места, ни отсутствие секса не вредят ленте. «Малкольм и Мари» — образец диалоговой романтический драмы, которую интересно смотреть.
Несменяемость пространства в «Стоп-слове» местами наскучивает. Героиня выходит из номера Хэла, заходит в лифт, но каждый раз возвращается. Персонажи кричат друг на друга и обсуждают одно и то же. По этой причине зрителю сложно наслаждаться диалогами, ему не хватает действия, ему нужен секс.
Бывают случаи, когда драматургия эротических фильмов строится на преобладании постельных сцен. «Любовь» Гаспара Ноэ — тому пример. Кто-то сочтёт ленту порнографической бессмыслицей. Кто-то — глубокой эротической драмой о проблеме понимания любви. В отличие от Закари Уигона, Гаспар Ноэ провоцирует зрителя с первых секунд. Двухминутный петтинг в открывающей сцене — слишком радикальное решение. Однако, увидев эротику в начале фильма и её обилие по ходу сюжета, не устанет ли зритель к концу ленты? Не станет ли он антисексуалом?
«Стоп-слово» — диалоговое кино с красивыми актёрами и крутой круговой съёмкой, намекающей на нереальность происходящего. Выпивка, ссора, молчание и снова выпивка. Закари Уигон создал круговорот беспокойства, истерики и непонимания, совсем не оправдывающий жанр. Данный факт нисколько не умаляет мощности психологизма ленты. Мы верим актёрам, пусть даже с ноткой сомнения. Но на одном психологизме, к сожалению, далеко не уедешь.
Иван Афанасьев
