Ровно один век исполнился 5 марта великому шедевру кинематографа — «Носферату, симфония ужаса» (Nosferatu, Eine Symphonie des Grauens) Фридриха Вильгельма Мурнау. Вышедший в 1922 году, фильм считается прародителем жанра ужасов и даже по нынешним меркам смотрится впечатляюще, в том числе за счёт сногсшибательной работы со светом и ужасающе прекрасного Макса Шрека в роли графа Орлока. Кинокритик Иван Афанасьев, страшный (даже очень!) фанат стилистики немецкого экспрессионизма и фильма Мурнау в частности, поэтому спешит рассказать, почему и в 2022 году фильм выглядит не только свежо, но и пугающе актуально.
Для тех, кто не в курсе, что это за зверь такой немецкий экспрессионизм, я отсылаю к статье на «Википедии» (минимум) и великолепной книжке Зигфрида Кракауэра «От Калигари до Гитлера» (максимум), в которой этот феномен подробно исследуется. Тут важно что сказать: у экспрессионизма были ярко выраженные социальные истоки. Граждане Веймарской республики (государства, образованного на месте Германии после окончания Первой Мировой в 1918 году и до прихода Адольфа Гитлера к власти в 1933), находившиеся в подавленном состоянии после поражения в войне и потери части территорий, финансового благополучия и чувства достоинства, не могли выразить свой негатив иначе, кроме как через экспрессивные образы. Самые мощные истоки вдохновения для хоррора возникают, когда человеческие души перерабатывают собственные неврозы.
Так появились самые яркие представители ужаса в кинематографе: классический набор киночудищ в американском кино времён «великой депрессии» 1930-х (Дракула, монстр Франкенштейн, Мумия и другие). Жуткие инопланетяне-интервенты в США в период обострения холодной войны в 1950-х («Нечто из открытого космоса»). Как альтернатива — многочисленные мстительные духи в хоррор-кино времён «Нового порядка» в Индонезии 1980-х (винрарные «Королева чёрной магии» и «Сундэл-болон» из 1982 года с индонезийской «королевой крика» Сузанной). Но даже на этом фоне граф Орлок из «Носферату, симфония ужаса» стоит особняком. Когда мы смотрим, скажем, «Тварь из чёрной лагуны», или, чтобы поновей, картины по романам Адама Невилла («Ритуал» и «Никто не уйдёт живым»), в них чудовища действительно выглядят чудовищами: мы точно знаем, что это актёры, облачённые в костюм и грим, либо нарисованные на компе страхолюдины.
Вокруг фигуры Орлока ещё в 1920-х сложилось немало слухов и легенд — о том, что выдающийся немецкий лицедей Макс Шрек действительно был вампиром, иначе как объяснить эти жуткие длинные пальцы и то, что жуткий Носферату в кадре вообще ни разу не моргает? Собственно, на основе этой мистификации в дальнейшем фанат старого кино Эдмунд Элиас Меридж снял «Тень вампира», где в образ Шрека (не зелёного, но тоже с длинными ушами) перевоплотился другой демонический актёр — Уиллем Дефо. По нынешним меркам, опять-таки, мы можем себе представить, как всё это создавалось — но прелесть старого кино в том и заключается, чтобы смотреть его глазами публики, что застала его живьём. Самому на время перевоплотиться в затюканного жизнью бюргера, впервые увидевшего на экране пугающе реалистичного вурдалака.
На этом фоне смотрелся наивно, хотя и впечатляюще по тем меркам, даже вышедший в 1931 году «Дракула» Тода Браунинга, где графа трансильванского слегка карикатурно изображал аристократичный венгр Бела Лугоши при помощи звука и заламывания рук. Он, конечно, тоже впечатлил публику, впервые отправившуюся смотреть, как заявлял продюсер фильма Карл Леммле-младший, «первый фильм ужасов в истории», но проверку временем картина не прошла: по нынешним меркам он смотрится до того наивно и местами нелепо, что сковывает смех. Опять-таки, причина проста: там видно, что знаменитый вампир — актёр, человек, короче говоря, не настоящий монстр. И даже в красивом, но всё-таки вторичном ремейке Вернера Херцога «Носферату — ужас ночи» 1979 года адски шикарный Клаус Кински, тоже величайший актёр, не производит такого впечатления: это уже повторение пройденного, хвалебная песнь первобытному ужасу.
Фишка в том, что фильм Мурнау впечатляет не только главным злодеем, а всей картиной в целом. Впервые в истории кино постановщик вместе с двумя операторами, снимавшими другие важные картины немецкого экспрессионизма, Гюнтером Крампфом («Руки Орлака», и нет, это другой Орлак) и Фрицем Арно Вагнером (соавтором Фрица Ланга по его ранним картинам), использовал контрастное освещение, чтобы подчеркнуть ужас впечатляющей визуализацией. Готические интерьеры замка в Трансильвании, с его тёмными коридорами, в которых мрачная фигура графа-вурдалака казалась ещё более зловещей, до сих пор смотрятся, как произведение искусства. Переход от намеренной искусственности декораций в «Кабинете доктора Калигари» к натурным съёмкам также поспособствовал вживлению — сейчас, в контексте 100-летней давности, все эти мрачные пейзажи, уже давно мёртвые, добавляют атмосферности гнетущему рассказу о зле, довлеющем над жизнью. Недаром кадры из фильма использовали в клипах все, кто мог — от «Арии» до Фредди Меркьюри.
Если же смотреть «Носферату, симфония ужаса» сейчас, создав себе необходимую атмосферу — ночь, выключенный свет, диван и высококачественная копия картины — эффект может быть потрясающим. Когда вы увидите этот жуткий, смотрящий прямо в душу в интерьерах готического германского замка взгляд графа Орлока, особенно впервые — вы, скорее всего, забудете о том, что фильму уже более ста лет. Ведь, как известно, настоящие вампиры не стареют.
