Хедлайнером фестиваля «Архстояние 2021» стал Mujuice, который выступил со своим последним альбомом Melancholium посреди берёзовой рощи. 2х2.медиа удалось поймать Рому Литвинова на следующий день и поговорить о фестивале, рейвовых выступлениях, переменах, увлечении анимацией и ностальгии.
Про сам фестиваль «Архстояние» мы рассказали в другом тексте, а тут до интервью коротко опишем сам концерт Mujuice. Место действия называлось «В тени Версальского леса» — это большая берёзовая роща, посреди которой возвели сцену для выступления. В одиннадцать вечера в свете почти полной Луны толпа народу собралась в лесу, чтобы послушать Melancholium и потанцевать, естественно. Концерт сопровождался лазерным шоу, которое постепенно набирало обороты, пока берёзовая роща не превратилась в филиал американского фестиваля «Электрический лес». А в конце Рома сыграл свои прошлые хиты вроде «Химии» из альбома Amore e morte.
— Начнём издалека: как тебе вообще «Архстояние»?
— Я второй раз в Никола-Ленивце, но на «Архстоянии» в первый. В прошлый раз был на Signal. Мы гуляли всё время, которое не относится к подготовке. Какая-то картина относительно этой локации сложилась: Signal более рейверский, «Архстояние» чуть более семейное и взрослое. Ленивец — прекрасное совершенно место, у меня многие друзья сюда ездили, я знал об этом месте, но без музыкального повода сюда не добирался.
— А расскажи о команде, с которой ты готовил этот «музыкальный повод».
— В этот раз мы играли без видео за спиной, поэтому мы не знали до конца, как сетап работает без этого смыслового слоя, отдельного нарратива. Во вчерашнем сетапе мы остались без него, только с лазерами, которые режиссировал Павел Сельдемиров, наш прекрасный художник. Вообще он делает разные штуки, визуальные инсталляции. А ещё барабанщик Ваня Амельченко прекрасный, Джейн Анкома прекрасная на бэк-вокале и синтезаторах. Видео вчера не было, но наш видеохудожник — Стёпа Поливанов. Маску для концерта сделал художник Дима Шабалин.
— Вот ты сказал, что выступали без видеонарративного слоя, но дополнительный фон всё же был: выступали вы в берёзовой чаще, песни многие из альбома в это идеально вписываются.
Была действительно рифма с берёзовым лесом. Но даже всё хорошо планируя, у тебя нет возможности сделать тест и посмотреть, как это всё будет ощущаться.
— Какие у тебя вообще ощущения от выступления?
— В лесу мне очень понравился сетап, но я опять перехожу на техническую часть. Здесь мне очень нравится, поэтому трудно отделить мой опыт на сцене от всего остального опыта, который я получаю уже как потребитель и посетитель фестиваля. У нас простая позиция: мы приехали, потому что нам здесь нравится.
— И на Signal тоже собираешься?
— Нет, наверное, не доберусь, но наш барабанщик будет с проектом Symbol.
— Тема «Архстояния» 2021 — «Личное». Ты как раз много личного выплеснул в Melancholium — что «будущего нет», ничего не меняется, и то, что ничего не меняется, тоже не меняется. Но вот мы сейчас находимся в таком очень локализованном очаге изменений — «Архстояние» сильно выделяется на остальном российском фоне.
— Не очень правильно комментировать собственные lyrics, но я позволю себе исключение. В обороте «будущего нет» много иронии, он включает в себя и буквальное значение, и в кавычках: бесконечное продолжение этого отсутствия будущего — и есть будущее.
— Я даже не конкретно про эти строчки, а про вайб альбома — создание во всеобщих условиях застоя. В этом контексте тебе не кажется, что «Архстояние» — это такой, прости за банальный оборот, лучик надежды, что всё-таки что-то, да меняется?
— Я думаю, что всё постоянно меняется. Нам привычно полагать, что перемены всегда обладают положительной коннотацией, но очевидно, что они происходят всё равно. Любая стагнация — это уже не то, что раньше. Не пропуск хода, а ход в запас. Говорить, что ничего не меняется — просто фигура речи. Я вижу много людей, много энергии, и для этого необязательно ехать на фестиваль, но здесь это действительно хорошо видно. В принципе, мне кажется, достаточно выйти на улицу — я ощущаю определённую энергию в Москве и где угодно. Этот потенциал не может не вести к какому-то продукту, он неизбежно будет.
— Насколько для тебя важно, как для исполнителя, выступать перед людьми, как вчера?
— Большинство артистов, наверное, относятся к категории людей, которым комфортно и приятно под софитами, у них есть жажда и потребность эту жажду погасить. Я не считаю, что исполнение музыки вытекает из работы студийной или композитора. Создание и представление — это принципиально разные вещи. Изначально я не относился к этой категории людей, и мне комфортно было бы сидеть в студии и ничего не делать вне. Как-то так вышло, что я стал довольно рано, лет в двадцать, ездить и играть на небольших вечеринках, а потом на рейвах, и в общем-то это постепенно приросло ко мне и стало более привычным.
Что касается группы, это намного более сложносочинённое мероприятие, и это совсем не норма уже. При этом для меня важно, что мы работаем большой командой с друзьями, это близкие мне люди, художники и музыканты, которых я выбирал совершенно без компромиссов. Нам интересно и весело. Поэтому весь стресс компенсируется тем, что это наши друзья и мы ездим и играем в том количестве и там, где нам нравится. Часть этого напряжения тает, потому что это очень приятная среда, в которой мне классно находиться.
— Я пробежался по твоим интервью, когда готовился, и тебя почему-то не так часто спрашивают об электронной, рейвовой части твоего творчества. Такие выступления абсолютно не похожи на твою песенную музыку. Я в прошлом году на Signal попал на твой сет, и он застал меня врасплох, я не ожидал и не догадывался о существовании второй стороны Mujuice. Как в тебе уживается такой контраст?
— Это принципиально разные вещи. Рейвы — коллективный опыт, который в меньшей степени детерминирован и в больше степени собирается в совместной работе зрителя и диджея. Определённый каркас есть, это не импровизационная подача — материал существует, но его распределение, интенсивность, характер, цвет решаются в моменте, в зависимости от ощущений, и публика непосредственно участвует в этом. Конечно же, ничего подобного нет в концертах, где задействовано большое количество людей — это больше похоже на театральную подачу. Это шоу, и там ничего не решается в моменте. Так же как я разделяю и не считаю, что исполнение музыки вытекает из создания музыки, это абсолютно разные практики. Они никак не уживаются, между ними нет ничего общего.
— Двум Mujuice’ам и команде не тесно в одном имени?
— Не жалею ни о чём, но логично было бы использовать разные имена. Как-то так сложилось, я вовремя этого не сделал. Но я отдаю себе отчёт, что это может дезориентировать, не очень user friendly. Это не делает нашу аудиторию гомогенной, она всё равно разная, но как будто какая-то критическая масса накопилась в последние годы, и мы можем представлять разные продукты.
— Ты говорил, что песни тебе помогают сублимировать, эмоции тебе проще высказать там, где ты знаешь, как сводить и аранжировать. Если песенная музыка удовлетворяет твои потребности как человека, сформулировать и выплеснуть, какие твои потребности как исполнителя удовлетворяют рейвовые выступления? Они тебе что-то дают, кардинально отличное от песенного?
— Моя база, фундамент: я электронный продюсер и композитор, этим занимаюсь всю жизнь. Работа с голосом, текстом при всём личном и нарциссическом — это то, что устанавливается на эту базу. Для меня как раз норма — это просто музыка, а песни — это более специальный момент, который вырастает уже из меня как продюсера, у которого иногда возникает идея, что я действительно что-то не выражаю, и оно не может быть выражено просто в музыке. Но всё равно моя парадигма, даже песенная, растёт из культуры и традиций продюсерской электронной музыки.
— Мы тут в 2х2.медиа двигаем поп-культурную ностальгию в массы, и ты недавно в интервью Афише сказал, что ностальгия тебе не присуща и что она даже ядовита. Про «былые времена» спрашивать не буду, тут позиция понятна. Что ты думаешь о культурной ностальгии?
— Есть разница между ностальгией и аллюзиями, культурными отсылками и рифмами. Культура и любое художественное производство, даже самое независимое и радикальное, бесконечно взаимосвязано со всем. Даже если художник не пользуется этим сознательно и его оммажи не подписаны синими интерактивными ссылками, он всё равно находится в среде. И язык, на котором мы говорим, и язык художественный — это не персональное изобретение человека, а то, чем ты пользуешься как носитель, не автор. У меня наверняка достаточно много этих референсов, цитат, и для меня это обычная практика. Но я вижу разницу между тем, чтобы пользоваться и совершать какие-то отсылки, и тем, чтобы скучать и тосковать по какому-то времени.
Разумеется, есть моменты в истории музыки и культуры, которые мне кажутся интересными субъективно, ценными и, возможно, более определяющими, чем то, что происходит сейчас. Мы живём уже после большого взрыва, культурного в том числе, когда всё скорее накапливается. Мне эта среда очень нравится, это то, где я всегда хотел быть, в частности потому что многие вещи становятся приемлемыми и в этике, и в культуре. Многие мои предчувствия и вкусовые эклектические выборы, которые казались много лет назад кому-то странными, сейчас уже окей. Какие-то точки я оцениваю как безумно важные в культуре, но это не ностальгия, я не хочу никуда вернуться и жить ни в каком другом времени, мне нравится сейчас и завтра.
— У тебя был рисованный фит с Земфирой, но ты не стал больше заморачиваться по таким анимационным клипам. Может быть, вы в видео на выступлениях как-то используете анимацию.
— Да. Отличается стилистически, но по жанру это, наверное, ближе к анимации.
— Как тебе вообще опыт создания такого клипа, и почему вы больше такого не делали?
— Я занимаюсь визуальной частью, сам рисую обложки себе, тот клип сам рисовал. Я не аниматор, это не является моим интересом или какой-то художественной амбицией, просто в какой-то момент мне показалось, что это то, как я видел визуальное измерение того трека. Когда этот образ сложился, мне ничего не оставалось, кроме как сесть, разобраться и нарисовать. Но в целом это не то, чем я собираюсь заниматься, тут возвращаться некуда. Если говорить об анимации, то для меня это большая отдельная культурная страта, которой я пользуюсь. Я в большой степени человек-потребитель анимации.
— А расскажи, в каком виде анимация тебе нравится?
— До того, как 2х2 пришли, я и мои друзья были большими фанатами [adult swim] — это тот массив, который мне очень близок. Я обожаю «Шоу Брака», люблю ATHF.
— У них скоро, кстати, новый полнометражный фильм будет.
— Серьёзно? Обычно полнометражки редко бывают у сериала, но это не первый для ATHF. Посмотрим. Ну, они долго продержались.
— А анимация, то, что ты смотрел, сыграло роль в формировании твоего творчества?
— Я не вижу здесь, честно говоря, каких-то рифм, но представляю, как функционирует анимационный юмор. Может быть, это кому-то даст новую плоскость, как интерпретировать то, что я делаю, что в этом на самом деле больше иронии и садизма, чем может показаться.
— Ты многое вкладываешь в своё творчество, но тебе не так важно расшифровывать свои метафоры слушателю. Но ты делаешь что-то, чтобы донести свою мысль до слушателя, как ты делаешь так, чтобы ему было понятно?
— Никак. Мне кажется, основное свойство языка заключается в том, что никто никого не понимает. Это как раз биг фан и то, с чем я работаю. Мне интересны какие-то смысловые коллизии и то, как слова могут срабатывать каждый раз немного по-разному. Тут ровно противоположное: я пытаюсь как раз деконструировать, и мне интересно смотреть, как это не работает, а не как работает. Я рад, если слушателю непонятно. Для меня это не спонтанные вещи, они сконструированы, выстроены, но меня интересует как раз активная часть этой внутренней смысловой работы, а не её фиксация и постулирование.
— Я, когда готовился, читал твои предыдущие интервью и, честно, твой образ, образ Ромы очень сложно полностью уложить в голове. Рейвер, меланхолик, певец, философ, поэт — список можно продолжать долго. Не боишься ли ты, что получилось слишком сложно?
— Я не боюсь, я вижу, что получилось слишком сложно. И если бы мог выбирать, я бы сделал всё проще — было бы эффективней и удобней для слушателя, и продуктивней с карьерной точки зрения. Если бы была анкета, где я ставил галочки напротив того, кто я, то, наверное, я бы выбрал поменьше, и это было бы продуктивней. Сейчас это выглядит так, что я получил анкету, должен выбрать из десяти и выбираю все десять. При всей этой энтропии и потери эффективности, как если бы этот лазер бил в одну точку, думаю такой сценарий для меня более комфортный и органичный.
— Если возвращаться обратно от образ Ромы к образу Mujuice, ты не задумываешься делать ещё какие-то надстройки в нём?
— Похоже, что вот так планировать и конструировать у меня не очень получается. Я просто делаю, что приходит в голову, а дальше уже потом пытаюсь с этим как-то разобраться.
— В этом Рома и Mujuice похожи.
— Да, это мой темперамент.
