5 июля на «Кинопоиске» стартовал показ масштабного сериала «Этерна» — экранизации цикла фэнтези-книг Веры Камши. В центре сюжета — события до Великого Излома, конца света, предсказанного богами-творцами. Героям предстоит прекратить междоусобные войны и борьбу за власть, чтобы спасти мир. По случаю премьеры поговорили с актёром Ильёй Виногорским, исполнившим роль Валентина Придда — наследника одного из знатных родов.
— Ты исполнил одну из ролей в сериале «Этерна». Пробовался ли в пилотный проект?
— Нет, тогда я был очень маленьким. Сейчас-то выгляжу на 18-19 лет, а в то время был совсем пупсом. Хотя ничего и не изменилось, кого я обманываю? (смеётся)
— Как проходила подготовка к съёмкам? Были ли какие-то тренировки?
— Нас учили ездить верхом и фехтовать, но я владею саблей ещё с институтских времён. Было где-то три-четыре занятия, чтобы вспомнить позиции. В этом плане у «Этерны» есть прикол: персонажи принадлежат к определённому дому, у которого своя стилистика ведения боя. Мы придумывали стойки и удары, чему и посвящали наши тренировки.
— Какая стойка у твоего героя?
— Он сражается в оборонительной позиции.
— Опиши своего персонажа: кто он?
— Валентин Придд — наследник одного из великих домов, которых в мире «Этерны» четыре. Оруженосец и статный юноша, немного интровертный.
— Дома будто отсылают к «Игре престолов».
— Кстати, не смотрел. Но мне кажется, что любые исторические сеттинги можно подвязать к этому сериалу, потому что он стал уникальным событием своего времени, сформировавшим целый культурный пласт и заложившим основы жанра.
— Ездил ли ты верхом до съёмок?
— В детстве несколько раз. На самом деле лошадям в «Этерне» уделяется довольно мало времени, мы лишь несколько раз подъезжаем на них к городу, не выполняя каких-то трюков. Никаких скачек галопом не будет!
— Самое запоминающееся, что случилось с тобой во время съёмок «Этерны»?
— Знаю, как бы ответили парни: момент, когда неожиданно для всех оказалось, что мы должны сниматься обнажёнными в душе. Между сценами с тренировками действительно планировались перебивки в условной раздевалке, но в одежде.
Мы начинаем снимать. Пробуем с разных ракурсов. После двух дублей слышим с плейбэка: «Так, ребята, представьте Средние века, ну кто тогда мылся в панталонах?». В итоге мы сняли всю одежду и играли сцену голыми. Да, иногда красота кадра требует таких решений. Помню, подумал тогда: «А что в этом такого? Это же жизнь!» (смеётся) Ну, а результат вы увидите в первой серии.
— Ты пробовался только на роль Валентина Придда или кого-то ещё?
— Изначально только на него. На пробах я не застал Сергея Трофимова, нашего режиссёра, однако там присутствовал коуч по актёрскому мастерству, что для российских проектов довольно редкая история, но очень важная. Вместе мы обсуждали роль, раскручивали её и добавляли детали. Кстати, после я пробовался и на Ричарда Окделла, мне даже выпрямляли волосы, но потом появился Ваня Трушин и оккупировал эту территорию.
— Требовала ли роль каких-то визуальных изменений — например, подкаченных мышц?
— Нет, я изначально был достаточно стройным. Плюс, по сюжету нам примерно 16-17 лет, на этот возраст мы все и выглядели.
— До интервью ты обмолвился о своём хобби — диджеинге. Расскажи об этом подробнее.
— Я жёстко угораю по хаусу — стилю электронной музыки. Не слушаю ничего больше последние полгода. Стал ходить на тусовки, присматриваться и прислушиваться. В моём окружении оказался увлекающийся диджеингом человек — режиссёр «Пророка» Феликс Умаров, который занимается этим уже два года, причём публично. Он ставит сеты на вечеринках. Я понял, что хочу проявить любовь к музыке в действии. Приезжал несколько раз к Феликсу, он объяснял мне базовые вещи и учил работать с аппаратурой. Основная сложность, с которой пришлось столкнуться, — требующаяся стабильность, помогающая запоминать приколы и плавно сводить их. Этому я только учусь.
— Хочешь, как и Феликс, стоять за пультом в DFF?
— Не отношусь к этому, как к чему-то серьёзному, это именно хобби. Так что пока и не думал играть где-либо, разве что на тусовках у друзей.
— Мельком увидела твою актёрскую тетрадь, в которую ты записываешь мысли для роли и добавляешь скетчи. Когда стал вести её?
— Каждый актёр пользуется определённым методом подготовки к роли. Тетрадь — мой ритуал. Во время съёмок «Пророка» я посмотрел на коллег и понял: с моим отношением к профессии что-то не так. Начал более осознанно подходить к проработке материала: записывать приходящие по поводу роли мысли и референсы — всё, что волнует моего персонажа.
— В одном из интервью ты сказал, что во время самопроб в «Пророка» даже не подозревал о том, кто такой Пущин. Не мешает ли тебе отсутствие масштабного углубления в героя?
— Когда приходишь на пробы, у тебя нет никаких вводных, кроме текста. Ты в любом случае не вовлечён в историю от и до, потому что поверхностно ознакомился с ней без понимания видения режиссёра. Уже после утверждения начинается пошаговая совместная работа и попытка «нащупать» суть персонажа. Мне кажется, первостепенно в этом деле удачно показать себя, потому что в первую очередь ищут людей, индивидуальностей, а не актёрские механизмы и заучек. Так что перед пробами «Этерны» я просто прогуглил серию книг, узнал, что их 17, и не стал ничего читать, вдруг не утвердили бы. Представь, как было бы обидно.
— Хочется услышать твоё мнение о «Пророке» после довольно разгромной критики от аудитории. Оправдались ли ожидания от фильма?
— Не могу быть объективным, потому что прожил эту историю внутри проекта. Восприятие от увиденного на экране накладывается на эмоции, которые я приобрёл за четыре месяца съёмок. Скажу так: у нас очень многое получилось. Кажется, это главное.
— Насколько помню, у твоего персонажа не было музыкальных сцен, верно?
— Не считая трека «Город поёт», — да. Там мы с ребятами кричим на бэке. Кстати, изначально мы пробовали петь его втроём — вместе с Юрой Борисовым и Ромой Васильевым. Даже ездили на студию, но ничего не получилось. Нас просто вырезали… (смеётся) Ничего, мы местами подпеваем The Hatters, всё в порядке!
Алина Кувшинникова
— На твой взгляд, в чём преимущество выбора рэпа, а не песен в данном случае?
— Это близость с современной аудиторией и простота передачи заложенных мыслей и смыслов. Мы смотрели на историю через призму современности, что заметно даже в костюмах. «Пророк» — не историческая реконструкция. Мы опускали много вещей, придумывали своё и акцентировали на этом внимание.
— Как относишься к хейту вокруг «Пророка»? Влияет ли он на тебя?
— Если честно, ничего не читаю. Вижу сторис, какие-то комментарии, но рецензии не открываю. При этом я всегда за конструктивную обратную связь. Главным отзывом для меня стало мнение пушкиноведа Галины Седовой, которой фильм понравился. Нам было очень страшно в моменте (смеётся). Это человек, который всю жизнь посвятил изучению творчества и пути Александра Сергеевича. Нам просто нельзя было подвести её.
Но глобально мне всё равно на хейт. Признаться, я даже не все свои работы смотрю. Подключившись к проекту, берёшь на себя ответственность. А по его итогам понимаешь, выполнил работу или нет. Не обязательно узнавать мнение окружающих для этого. У любого искусства будут ненавистники, нужно просто принять этот факт. «Пророк» — изначально очень резонансное кино, потому что смешивает стихи Пушкина с рэпом. Мы были готовы к этому ещё на старте.
— Говоришь ли ты друзьям-актёрам честное мнение насчёт их работ?
— Всегда. Мне кажется неправильным привязывать своё мнение к человеку. Конечно, не подойду к Феликсу со словами: «Знаешь, после этого проекта я разочаровался в тебе. Все наши шесть лет знакомства идут в никуда, извини». Да, твой знакомый стоит у руля, но на успех влияет множество факторов, над которыми он может быть не властен.
— Перед интервью мы провели фотосъёмку, которая постоянно прерывалась совместным смехом. Часто ли такое происходит в кадре?
— Нет… Но недавно снялся в эпизодической роли сериала, где в одной из сцен сижу на допросе, а актриса пододвигает ко мне баночку с корицей. Мы смотрим друг на друга, и в какой-то момент она говорит: «Корицу?» Меня выносило каждый раз. Мы делали порядка семи дублей, потому что я умирал от абсурдности происходящего. Мне кажется, на площадке на меня в любом случае давит ответственность: не могу отнимать время и деньги у 300 человек. Никто не любит переработки. Я тоже.
Алина Кувшинникова
