Российский прокат разразится 27 мая фолк-хоррором «Иччи» от режиссёра Костаса Марсана («Мой убийца»), снятым в Республике Саха. Но не спешите при слове «хоррор» клеймить фильм как сборник банальных скримеров и нелогичных действий главных героев. «Иччи» отзеркаливает реальные шаманские истории, быт своего этноса и смело отвечает на ощущение хаоса, в котором мы все живём. Мы посмотрели фильм — теперь обсуждаем, почему стоит посмотреть и вам.
«Иччи» рассказывает историю простой якутской семьи, живущей в опустелой деревне. Главный герой Тимир приезжает из большого города к родителям вместе с женой Лизой и сыном Мичилом, чтобы попросить у отца денег для погашения долгов. Отец долго мечется — всё-таки из-за этого предстоит продать дом и переехать. Но его решения мы так и не дождёмся: герою становится плохо, а в доме начинают происходить странные вещи.
С первых же секунд режиссёр погружает нас в жизнь Республики Саха: народные колыбельные, речь героев на якутском и тесная связь с духами — лишь они приносят беды и радости в дома простых людей. На этом фоне особенно выделяется супруга главного героя Лиза (Мария Васильева), выглядящая проще и понятнее. Авторы фильма учли все мелочи в проработке её внешности: обычная, но явно новая и ещё не затасканная одежда (джинсы и поло) — героиня будто бы выбрала для поездки что-то максимально комфортное, но и это выглядит «по-столичному». И даже накрученные залаченные кудри, которые она явно специально не расчесала, говорят: ей важно выглядеть хорошо всегда, даже если локация требует иного.
Не расстающейся со смартфоном Лизе противопоставлена внешность других героев и их быта: выгоревшие на солнце вещи, простой, но удобный интерьер, странные деревянные этнические игрушки. Этот контраст даст в дальнейшем разные реакции на происходящие странности, из-за чего и ситуации кажутся глубже, и ассоциировать себя с кем-то на экране легче.
А странности тут происходят те ещё. По словам режиссёра Костаса Марсана, фильм не посвящён какому-то конкретному злу (что можно считать по шаманским танцам и истории семьи, жившей здесь в XIX веке). «Тайна. Нас окружает великая тайна жизни и смерти. Мы не понимаем, зачем мы пришли в этот мир. Откуда пришли. Куда уйдём. И почему. В то же время нас завораживает тайна смерти. Что там за гранью, в мире мёртвых? Мой фильм — размышление на эту тему».
К этому, кстати, всё больше тяготеют хорроры в последнее время: вспомним серию «Культ обречённых» из Primal, где нам тоже не показывают, чего боится главный герой. Шумящая неизвестность пугает: ведь воображение рисует самые страшные исходы. Похоже действует и хоррор Святослава Подгаевского «Яга», где нам не показывают антагониста, но аккумулируют зло в визуальной метафоре. Учит нас бояться и «Тихое место», где монстров с идеальным звуковым аппаратом показывают лишь под конец (когда зритель вместе с героями уже зашугался сполна).
И кажется, такое внимание к страху неизвестного приходит в хорроры из реальной жизни. В эпоху эпидемии, постоянных перемен и переизбытка новостей мы все живём в бесконечном хаосе: «Отсутствие картины прошлого, картины будущего, искаженная реальность настоящего. И фильмы ужасов дают возможность отреагировать на внутреннюю тревогу. Иначе мы просто сойдём с ума», — так объясняет концепт сам режиссёр.
Зато технически фильм совершенно ясен. Завязка не строит из себя нечто загадочное и не пытается заранее напугать нас. Наоборот, первая половина фильма разрешает расслабиться, погрузиться в семейный конфликт героев и насладиться пейзажами Якутии с её плотным туманом, прозрачными реками и незаметным горизонтом.
Иван Афанасьев
Кульминация и развязка, где уже нас поджидают скримеры, тоже не выглядят «каноничным ужастиком». Вы настолько увлечены желанием узнать, кто же такой Иччи, что происходит с отцом Тимира и где правда, а где сон у его брата Айсана, что резкие моменты происходят как бы между прочим. Вас не пугают внезапностью, вас пугают неизвестностью. Но проблема в том, что достаточно информации вам так и не выдают — лишь какие-то догадки, шаманские истории и поверья, в которых есть место тайне. Вас будто запирают в тёмной комнате, отчего внутри просыпается клаустрофобия. Но только вне её — одна большая неизвестность.
