1 августа 2024 года в онлайн-кинотеатре Kion стартует сериал «Она такая классная» — авантюрный роуд-муви, затрагивающий тему расстройства аутистического спектра. По сюжету компания друзей отправляется в Питер на поиски модели Алексы Люкс. А вот доедут они или нет, можно только догадываться. Мы поговорили с исполнителем главной роли Денисом Прытковым о съёмках, культуре кидалтов и репрезентации людей с особенностями в кино.
— Ты исполнил одну из главных ролей в сериале «Она такая классная». Сразу ли пробовался на роль Артёма?
— А других вариантов и не было. К тому времени большая часть ребят уже нашлась. Сходил два-три раза на пробы, и меня утвердили. Снимали сериал в Санкт-Петербурге, чему я несказанно рад, потому что это мой родной город. Было очень приятно ночевать дома.
— Опиши своего героя. Какой он?
— Это история о достаточно взрослом, но инфантильном пареньке. Артём ещё не вырос внутренне, за что получает от жизни по башке. Он принимает решение взять какую-то ответственность на себя, чтобы доказать окружающим, что хоть что-то умеет. Герой про позднее взросление. Этим он и похож на меня: физически мне тридцать, а ментально всё ещё двадцать. На взрослые поступки меня подталкивает жизнь, а не я сам.
— Знаю, что ты довольно поздно поступил в театральный, из-за чего отец помогал тебе финансово. Как и Артём, ты довольно инфантилен, верно?
— Был инфантилен. Я достаточно поздно понял, чем хочу заниматься в жизни. Отец действительно кидал мне пару тысяч в неделю, когда в 23 года я решил получать высшее образование. Это было большой помощью, потому что в студенчестве мы с утра до ночи находились в институте. Порой даже ночевали в академии, так как не могли тратить по 1000 рублей на такси. Возможности работать физически не было. Кто пытался зарабатывать ночью, достаточно быстро вылетал. Когда тебе 17-18 лет, у тебя будто больше аргументов, чтобы находиться на содержании родителей. Было сложно возвращаться к этому, так как я уже вёл взрослую жизнь.
— Существует миф, что многие начинающие актёры подрабатывали в Zara.
— А я играл в покер в телефоне на деньги. Выигрывал по пять-семь долларов в день, этой суммы хватало на пропитание.
— Как Артём оказался в компании восемнадцатилетних? Что послужило причиной?
— Думаю, это обычная история панельного двора, где все друг друга знают. Может, не было других ребят того же эмоционального возраста, что и он. Кажется, его ровесники уже давно с семьёй, ипотекой и сопутствующими вещами взрослой жизни. А он в этом плане примороженный. Если бы Артём внутренне был немного постарше, он бы уже давно перестал общаться с героями Валерия Степанова и Евгения Егорова. Ездил бы в гости к друзьям с детьми и обсуждал проблемы современного мира.
— Твой герой круто раскрывает культуру кидалтов. Близко ли тебе подобное жизнеустройство?
— У меня дома три игровых приставки, комиксы и LEGO. Это не мешает вести взрослую жизнь, но при этом я знаю, что у меня есть угол, где я могу побыть пацаном и заняться какой-то ерундой. Тут выбор каждого. Существуют тридцатилетние ребята, с которыми у нас абсолютно разные реалии. Как только они женились, из их дома исчезли всякие приколюхи. Жена иногда позволяет мне быть идиотом и продолжать подростковую жизнь. У меня никогда не было своей приставки, поэтому, когда появилась возможность, я быстро закрыл гештальт. У меня много всяко разного — в том числе комиксов. Ближе к 50 годам начну собирать фигурки…
— В какие игры рубишься на плойке?
— Baldur's Gate III, хотя раньше игра была для меня чем-то чужеродным. И The Legend of Zelda — потрясающая штука, захватившая мой ум. Перед двумя проектами продавал Nintendo, потому что понимал, что буду заниматься вовсе не работой. Вот такая у меня зависимость!
— Как считаешь, насколько этично в сериале показан образ Лёвы, страдающего расстройством аутистического спектра? Можно ли уводить болезнь в комедию?
— Думаю, проект задумывался как драмеди, а это абсолютно разные вещи. В этом жанре, наоборот, на серьёзных темах можно хохотать, а на смешных моментах плакать. Яркий пример драмеди в России — «Капельник», где затрагивается проблема запрещённых веществ. Однако сюжет разбавлен моментами, где зрителю может быть и смешно, и грустно. Мне кажется, Лёва Зулькарнаев достаточно грамотно подошёл к герою. Мы много говорили о «Человеке дождя», где тоже несколько смешных сцен — например, когда Том Круз орёт на человека с особенностями, а Дастин Хоффман забавно отвечает на его агрессию. Тебе сначала очень смешно, а потом резко грустно. Уверен, мы не выставляем болезнь в негативной форме. Проблему людей с особенностями глупо отрицать. В кино намного реже рассказывают подобные истории, поэтому классно, когда такое появляется.
На самом деле, меня много чего связывает с инклюзивными вещами. После театрального мы, актёры, приходили в инклюзивный центр в Петербурге и ставили с его воспитанниками постановку. Люди были разные — от 18 до 50 лет. Мы абсолютно нормально коммуницировали, хоть это и было чуть иначе. Так что для меня данная тема точно не табуирована. Думаю, чем больше возникает точек соприкосновения, тем доступнее для масс становится вопрос. Для кого-то инклюзивность может оказаться отталкивающим фактором. Но мне кажется, когда человек начинает наблюдать и понимать, что особенности не несут кардинальных изменений, тогда он перестаёт запрещать себе поднимать эту тему.
В «Капельнике» у нас один актёр без руки, на этом построена сценарная линия и шутки. При этом данная линия оказалась абсолютно в тему, она была важна для нашего сериала. По итогу проект очень тепло принял зритель. На самом деле, вокруг много людей с особенностями, просто мы их не замечаем.
— В одной из серий «Она такая классная» ты говоришь: «Слово пацана даю». Намеренная ли это отсылка к проекту Крыжовникова?
— Когда мы снимали «Она такая классная», «Слово пацана» то ли уже вышел, то ли должен был запремьериться. Походу один из наших приколов вошёл в сериал. Не помню точную историю, как эта фраза попала в проект. Однако скажу, что мы были очень рады за Лёву, поэтому вряд ли это получилось случайно.
Алина Кувшинникова
— Как думаешь, в чём причина меньшей популярности жанра в России, нежели на Западе?
— Кажется, это визуально не подходящий жанр для нашей страны. У нас довольно крутая хтонь, которую многие интересно раскрывают в кино — например, Быков. Давай представим наш роуд-муви: люди едут из другого города, что мы видим вокруг? В большинстве случаев, просто трассу и лес. Будто для зрителя это не самый интересный визуальный ряд. Взять ту же дорогу из Москвы в Петербург: платная и бесплатная трассы мало чем отличаются, просто одна шире, другая — уже. Я понимаю, почему в США прижился этот жанр: там ведь огромные пейзажи без горизонта. Повторять это — точно неправильный ход, ведь у нас разные визуальные составляющие. Значит, надо заходить через героев. Но в этом случае стоит спросить у зрителя, что принимается им интереснее. Зачастую команда заманивает аудиторию именно визуалом. В нашем кино нужно идти от обратного — подавать через сценарий.
— Что окружает героев в сериале «Она такая классная» — тоже трасса и лес?
— Кажется, мы захватили много прикольных локаций в Питере. Убрать у нас машину и оставить в этих локациях — всё равно будет классно. Например, в одной из сцен мы начинаем петлять по трассе с красивыми видами полей. Команда постаралась задействовать разную дорогу, но склеить отличные друг от друга локации в одно путешествие.
По теме вспомнил великое кино «Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов». Это один из моих любимых фильмов. В нём впервые увидел актёра Евгения Ткачука. Посмотрел и подумал: «Вот в таком фильме я бы хотел когда-нибудь сняться…» Однако я не сразу пришёл к этой картине — вообще редко обращаюсь к непростым историям. Человек — ленивое существо. Привыкает к кино, которое его развлекает, где ему не нужно думать. Я подготавливаю себя к подобным проектам, чтобы оценить их по достоинству.
— Слышала, что у тебя появились режиссёрские амбиции. Какие мысли по этому поводу?
— Сначала нужно выучиться. Нечто внутреннее не позволяет подойти к новому делу без знания базы. Ощущение, будто я не имею на это право. Мне бы очень хотелось, как Тарантино, написать сценарий, самому снять по нему фильм и сыграть камео для прикола. Но у меня не хватит наглости назвать себя режиссёром. Я бы и в актёры не пошёл без образования. На тот момент мне были необходимы люди, которые выдадут диплом со словами: «Ну, теперь ты можешь попробовать что-то сыграть». То же со сценарной и режиссёрской сферой.
В любом случае сначала необходимо чего-то добиться на пути актёрства. Кто уходит в режиссуру, зачастую перестаёт сниматься. На это просто не хватает времени, ведь производство фильма — долгий процесс. Ты не можешь делать всё сразу: и играть, и режиссировать, и в экспедиции ездить, и локации искать. Снимать самого себя — для меня самое непонятное в кино. Обычно это очень плохой опыт. Думаю, нужно быть по одну сторону камеры. Камео — другое дело, Тарантино прекрасно входит в жанр. Быть и в кадре и за ним — не про кино, а скорее про себя. Это достаточно эгоистичная форма выражения.
— Твоя позиция распространяется исключительно на тебя или в том числе на окружающих?
— Только на меня. Не имею права вторгаться во внутреннее устройство другого артиста. Я знаю прекрасных актёров без образования — ту же Сашу Бортич, с которой недавно был на пробах. Конечно, есть люди, у которых не получается раскрыться в профессии. Тогда действительно лучше перестроить эго и уйти образовываться. Но опять же, это выбор каждого. Если отсутствие профильного обучения не мешает актёру строить карьерную лестницу и заниматься любимым делом — ради Бога. Великое счастье, что тебе не потребовалось потратить на это время. Мне пришлось.
— Читаешь ли ты рецензии на работы с собой?
— Почитываю. Но это не значит, что в какой-то момент я такой: «Так, сегодня посмотрю все статьи, вышедшие на мой фильм, заведомо зная, что его не любят…» Абсолютно нормально отношусь к критике. Ничего не может получиться на 100%, так просто не работает. Но я не читаю отзывы с утра до вечера — будто в этом как раз кроется надежда, что тебя где-то похвалят. В этом случае ты смотришь рецензии ради того, чтобы убедиться, что выполнил работу хорошо. Но у меня нет желания искать стороннего подтверждения этому. Мой красный диплом и фильмография — уже доказательство, что я могу чем-то заниматься.
Я совсем не смотрю картины, в которых снимаюсь. Например, видел только две первых серии «Капельника». На премьерах тоже ничего не смотрю. Я могу слушать кино, но обычно прихожу к концу фильма. Получается у тебя вживаться в роль или нет, ты понимаешь ещё на съёмочной площадке. Для этого не нужно смотреть финальную версию. Это не поможет сделать работу над ошибками. Наслаждаться самим собой — не для меня. Я в профессии не для этого.
Чем прекрасен театр — ты получаешь мгновенный отклик. Видишь, смешно людям или нет. И это взаимообмен — не то, что нарциссы вышли на сцену, чтобы впитать эмоции других людей. Зрителю нужен спектакль так же, как и артисту зритель. В кино всё иначе. Чтобы понять аудиторию, тебе нужно прочесть рецензии или отзывы.
Алина Кувшинникова
