В четверг, 21 июля, в мировой прокат вышел фильм «Нет» (Nope) — новый хоррор Джордана Пила. В честь этого мы решили вспомнить предыдущие работы режиссёра, а заодно покопаться в его комедийном прошлом.
Из комедии в хорроры
Хотя сейчас Джордан Пил ассоциируется с хоррорами, начинал он совсем с другого жанра — стендап- и импров-комедии [импровизационной комедии]. Он выступал в Чикаго — именно там и привлёк к себе внимание публики. В 2003 году случилось важное: Пил присоединился к актёрскому составу шоу «Безумное телевидение» (Mad TV). Там он отточил навыки комедии и даже был номинирован на премию «Эмми», а заодно познакомился с актёром и комиком Кигэном-Майклом Ки.
Важно понимать, что на момент Mad TV Пил попал в стандартную ловушку телевизионного стендапера. У него уже сформировался свой стиль юмора — ребята с Mad TV держались за него как могли. Они даже не дали разоврать Пилу контракт ради роли в Saturday Night Live. Так бы он и куковал на своём «первом большом сериале», если бы не его новый друг Ки. В 2012 году они решили создать «Ки и Пил», которое транслировалось на Comedy Central. И вот здесь-то и началась настоящая свобода!
Комики брались за социальные темы, делали отсылки на американскую поп-культуру и политику. И зрители были в восторге (Барак Обама даже похвалил скетч о себе)! Ки и Пил придерживались следующей формулы (её подробно обсуждали в видео от Wisecrack): даётся некоторая типичная ситуация, которая постепенно развивается через странное поведение. Всё происходящее максимально преувеличивается и доводится до абсурда — ровно до момента, когда ваш живот начинает болеть от смеха. А потом случается слом наших ожиданий. Это кульминация! Чтобы понаблюдать за этой структурой, посмотрите вирусный скетч «Учитель на замену».
У нас есть стандартная для этой темы экспозиция: скучающие студенты, учебники, доска и учитель, который пытается добиться внимания или хоть какого-то уважения. Потом идёт странное поведение: препод начинает проверять посещаемость и проговаривать вслух имена белых студентов, максимально их коверкая (это ирония над тем, как белые люди постоянно посмеиваются над «сложными “не-белыми” именами»). Учитель начинает беситься, студенты — пугаться. Это повторяется несколько раз подряд. И вот, развязка: препод впервые правильно произносит имя… студента-афроамериканца. Слом ожиданий!
Кому-то может показаться, что комедийный бэкграунд не очень хорошо сочетается с карьерой в хоррорах. Сам же Пил называет два жанра «сиамскими близнецами», так как они отлично работают по одной и той же формуле, описанной выше. В случае с хоррорами она меняется только в одном — вместо смеха конечной целью становится страх:
1) Начинается всё с максимально обычной ситуации, которая не предвещает никакой беды.
2) Дальше сквозь это спокойствие через действия/фразы персонажей или события начинает проскальзывать что-то неправильное, не вписывающееся в привычную картину вещей.
3) Постепенно градус пугающей странности повышается, пока сеттинг продолжает оставаться совершенно обычным. Таким образом Пил создаёт накал внутри зрителя: тому некомфортно, у него куча вопросов, он ёрзает на стуле.
4) В итоге раскрывается ужасная суть происходящего, которая наконец объясняет все предыдущие странности. Обычно Пил делает это в какой-то пугающей сцене, чтобы зритель смог выплеснуть накопленные эмоции ужаса.
Причём оружие в руках Пила в обоих случаях одно и то же — абсурд. На самом деле, по кратким описаниям его фильмов можно снять как хоррор, так и скетч. В качестве ментального упражнения вспомните сюжет «Прочь» и попробуйте представить себе смешную сценку с тем же сюжетным поворотом. Подсказка: она будет работать, если главным героем станет белый человек или сторонний наблюдатель. А вот в фильме Пил в качестве главного героя берёт обычного темнокожего парня, для которого всё происходящее — настоящий ужас.
И ещё одна деталь: скетчи работают, когда ситуация в них максимально близка к реальности, чтобы зритель не отстранялся, а мог представить себя на месте героя и поугарать над происходящим. То же самое Пил делает и в хоррорах: в «Мы» и «Прочь» нет никакой мистики, всё происходящее может твориться и в реальном мире, от этого оно становится только страшнее.
Что касается «Нет»… Мы не знаем, фильм не смотрели, но есть подозрение, что Пил будет играть на условной «реальности» НЛО, в которые верят многие, а у остальных этот образ уже устаканился в голове. Не просто так по трейлеру кажется, что таинственное облако — это замаскированная летающая тарелка. Именно этого заблуждения Пил наверняка и добивался.
Как Джордан Пил рассказывает о социальных проблемах
Из своего комедийного бэкграунда Пил принёс в хорроры не только похожую структуру. Даже в своих ранних скетчах он брался за обсуждение проблем классовой дискриминации и расизма. В его фильмах весь страх и психологический ужас изображаются именно через метафоры (или же прямые упоминания) социальных проблем.
Подобный подход нельзя назвать новым для хорроров, а для кино в целом — тем более. Вспомним «Ребёнка Розмари» (Rosemary's Baby) Полански: в мире этого фильма существуют чёткие гендерные нормы, из-за которых женщина должна лишь ухаживать за ребёнком, готовить еду и убираться. Или в тех же «Байках с района» (Tales from the Hood) во всех четырёх новеллах есть идея, которая метафорично объясняет социальные проблемы. Сенатор-расист, который узнаёт, что на старой плантации обитают куклы, одержимые душами убитых рабов. Молодой полицейский-афроамериканец видит, как его коллеги стреляют в лидера общины. После этого его постоянно преследует фреска с изображением убитого, требующая мести.
Почему хоррор отлично подходит для социального комментария? Точнее даже не так. Почему социальные комментарии отлично подходят под хорроры? Потому что все описанные ужасы происходят в реальной жизни — пусть и не со сверхъестественными и фантастическими элементами, но зритель всегда находится в их контексте. И от этого становится только страшнее — Пил пугает тем, о чём мы в целом знаем, но не задумываемся, маскируя это под хитрые метафоры. А когда фильм заставляет взять и порефлексировать, да ещё навалив сверху пугаки, становится как-то не по себе.
С одной стороны социальные комментарии в фильмах Пила направлены на Америку: в «Прочь» главной букой становится расизм. Но так или иначе мы знаем, что такая проблема есть — может, в другой форме, но рядом с нами. Некоторые, может быть, даже с ней сталкивались, так что понимаем, почему эта штука страшна.
В «Мы» можно нарыть несколько разных смыслов, но часть из них знакомы и нам: неравенство, разделение нации и то, что наши худшие враги — мы сами. Метафоры Пил специально выбирает знакомые, чтобы зритель смог самостоятельно выстроить связь с реальной проблемой (на свой выбор), и дальше уже пугаться тому, что задевает его лично.
Здесь отлично работает эффект «Звонка»: если в фильме всех терроризирует абстрактный монстр, не привязанный ни к чему реальному и распространённому, то за пределами кинотеатра бояться, по сути, нечего. А вот телеэкран, из которого может вылезти девочка, есть в каждом доме. Точно так же зритель ещё долго замечает подтверждения социального комментария из фильма. Так что чувство страха и дискомфорта сохраняется очень долго.
Самые страшные моменты в фильмах Джордана Пила
В «Прочь» структура проста. Давайте рассмотрим её по пунктам, которые мы уже упомянули.
Дискомфорт. «Белые» фразочки вроде «чёрный сейчас в моде», уточняющие вопросы вроде продолжительности секса, спортивных навыков и остроты глаз, да и просто странные взгляды. В обычной ситуации это было бы просто неловким разговором, а в фильме не даёт спокойно сидеть на месте, потому что ЧТО-ТО НЕ ТАК!
Накал жуткого абсурда. Сцена с аукционом: куча белых богатых людей выбирают, кто завладеет телом Криса. Перед этим единственный гость-афроамериканец предупреждает его «убираться отсюда скорее». Это суперкрипово: нам показывают идеальный дом, шикарную вечеринку и ничего будто бы не предвещает жести. А тут вот!
Настоящий хоррор — страх быть парализованным. Крис в гипнозе совершенно не в состоянии что-то сделать, по сути, в руках очередного привилегированного белого человека.
В «Мы» Пил провёл небольшой апгрейд и перемешал слэшер со своей классической структурой.
Дискомфорт. «У нас во дворе какая-то семья» — классический хоррор-заход. Мы не знаем, кто в тени, эти люди никак не реагируют на слова, полиция в 14 минутах от дома — за это время можно успеть всех раскидать.
Элементы слэшера на фоне социального комментария. Вся сцена в доме Тайлеров. В этот раз наблюдаем за привилегированной белой семьёй. Тут Пил решил совместить комедию и крипоту: например, на просьбу «позвать полицию» их местная «Алиса» включает N.W.A. — Fuck the Police.
Сюжетный поворот и настоящий хоррор. Сцены, где мы наблюдаем за Связанными: как они имитируют поведение обычных людей, а главная героиня случайно попадает к ним в мир. Режиссёр играет с нашим чувством безопасности и даёт понять: даже если ты живёшь с некоторыми привилегиями, не стоит расслабляться. Спокойствие — это иллюзия.
Финальная пугака напоследок — Аделаида и запутанная ситуация: кто в итоге выбрался в реальный мир. Тут в самом конце идёт слом наших ожиданий — кто на самом деле злодей в истории?
В общем, теперь вы знаете, как работают хорроры Джордана Пила. Значит ли это, что теперь вы не будете бояться грядущих работ режиссёра? Ответим названием его новинки. Nope.
Обложка — Анна Водчиц
