Совсем недавно вышел сериал «Внутри убийцы» Владимира Мирзоева — долгожданная экранизация книги Майка Омера о профайлере, гоняющимся за серийным маньяком-бальзаматором. Главную роль в проекте исполнила Анастасия Евграфова («Будь моим Кириллом»). Мы поговорили с актрисой о пробах в сериал, отстаивании личных границ и кошке по имени Шишка!
— Ты исполнила главную роль в сериале Владимира Мирзоева «Внутри убийцы». Расскажи, как попала в проект.
— Как-то давно я пришла на кастинг к Мирзоеву, где был Ваня Янковский. Причём пришла на эпизодическую роль, а Владимир Владимирович решил попробовать меня на главную. И то и другое у меня вроде как нормально получалось. У нас с режиссёром сразу сложился коннект, что бывает не так часто. Владимир Владимирович сказал мне какие-то особые слова. Размотал психологическую нить моей актёрской игры и переживаний. Успокоил, заверив, что я всё классно делаю. Не то чтобы мне этого раньше не говорили… И не то чтобы я всё классно делаю… Что я несу? (смеётся)
В общем, я вышла и подумала: «Вот это классные пробы». Обычно хочется, чтобы тебя обязательно утвердили. А тут ты понимаешь, что, даже если тебя не утвердят, ты всё равно что-то получил, будто сходил к актёрскому коучу. В итоге этот проект не случился. Но Владимир Владимирович позвонил и предложил сняться у него в короткометражке, которая вошла в «Этюды о свободе». Cогласилась и снялась довольно отчаянно. Если бы это не был Мирзоев, я бы отказалась, потому что нужно было постоянно бегать голой и шпекаться. В моей карьере такое случалось не так много раз, поэтому опыт оказался очень стеснительным. Но я кинулась в эту историю с головой. Видимо, Владимир Владимирович это оценил, потому что спустя год он написал, что у него есть для меня новая роль — как раз в сериале «Внутри убийцы».
Я попробовалась. Мирзоеву всё понравилось, но «Кинопоиск» меня не утвердил, потому что я ноунейм. «Не утвердил — ну и ладно. Как будто в первый раз!», — подумала я и продолжила заниматься своей жизнью. Где-то за две недели до съёмок мне написали, что Владимир Владимирович всё же меня отбил. Вот так и начался путь в сериал.
— Как проходила подготовка к роли?
— Читала всякую специализированную литературу о профайлинге и очень много разговаривала о Зое с Владимиром Владимировичем.
— Читала ли ты произведения Майка Омера?
— Прочитала книгу, когда меня утвердили, но до этого никогда не слышала об этом цикле. Интересный момент: я написала маме, что меня утвердили, и она ответила: «Да ладно? Это мои любимые книжки!» И я подумала: «Наконец-то удовлетворюсь и сделаю хоть что-то, что тебе понравится!»
Алина Кувшинникова
— Когда посмотрела трейлер, подумала, что маньяком окажется Сергей Гилёв. Сейчас уже поняла, что это не так. Но было бы забавно!
— Ага, он похож!
Алина Кувшинникова
— Мирзоев детально переносит книгу на экран. Как думаешь, важна ли для экранизации дословность?
— Кино и литература — противоположные вещи. Кинематографу вредит дословно следовать тексту. В кино нужно искать киногеничные части из литературы и использовать их, а от заведомо некиногеничных просто отказываться, не пытаясь переделать. Но тут немного другая история. «Внутри убийцы» Омера — бестселлер. У книги есть поклонники. Видимо, в угоду им и необходимо оставлять оригинальный текст. Но я, наоборот, считаю необходимым перерабатывать литературный источник, потому что чем больше ты с ним поработаешь, тем честнее будет. И вроде как авторы не против этого. Все говорят, что кто-то там в гробу вертится и так далее. Но надо понимать, что суть кино в другом. Уж точно не в литературном тексте.
— Слышала мнение, что сериал делает больший акцент на сексуализации, нежели книга. Так ли это?
— Ну да, в книге отсутствует такое количество обнажёнки. Но в литературе есть буквы, а на экране — визуал. Владимир Владимирович решил именно таким способом показать внутренний мир маньяка. В кино плохо проговаривать слова. Не думаю, что в данном контексте обнажёнка может кого-то оскорбить. Если она вообще может кого-то оскорблять… Кажется, это в принципе неправильная конфигурация вещей. Когда дело касается маньяков, обнажёнка подразумевается сама собой. Плюс-минус так это и происходит.
Владимир Владимирович подобрал нужный угол. Проект ведь называется «Внутри убийцы». В этом попытка заглянуть в голову маньяка. С этой частью у сериала всё в порядке. Думаю, Марк Омер оценил это.
— «Мастер и Маргарита» Михаила Локшина как раз ненавязчиво отходит в сторону от первоисточника, меняя акценты. Удалось ли тебе посмотреть ленту?
— Нет, ещё не смотрела, видела только трейлер. Я слышала хорошие отзывы. Думаю, мне понравится. Дело в том, что я очень люблю Юлию Снигирь и Евгения Цыганова. Мне всегда приятно на них смотреть. Можно сказать, что это наши Анджели Джоли и Брэд Питт. И дело не только во внешности: у них очень высокий уровень мастерства. Поэтому в любом случае это не может быть плохо.
Алина Кувшинникова
— В чём заключается творческий метод Мирзоева на площадке? Как он работает с актёром?
— Мирзоев работает чуточку иначе, чем привыкли актёры. Он много разговаривает о роли. У Владимира Владимировича есть система, по которой он либо вообще к тебе не подходит, либо, наоборот, очень много с тобой взаимодействует и погружает в персонажа, объясняет сценические решения и философствует на тему Эроса и смерти.
В нашей индустрии вся работа артиста обычно ложится только на него, что не очень правильно. В какой-то степени Мирзоев берёт всю ответственность на себя, в отличие от других режиссёров.
— Какими качествами должен обладать крутой профайлер?
— Вниманием к деталям, эмоциональной размеренностью, психологической стабильностью (в идеале), а также наработанной интуицией.
— Сколько перечисленных качеств есть в тебе?
— Нисколько…
— Может, эмоциональная стабильность?
— О, нет! Этого точно не имею.
— Как относишься к детективному жанру в кино и литературе?
— Вообще не фанат, но мне нравится смотреть «Настоящего детектива». На самом деле, мне не важен жанр в кино. Если это суперконцепт, я с удовольствием смотрю и погружаюсь. Литературные детективы — точно не моя история. Я просто люблю романы.
Ещё нравятся тру-крайм подкасты. Люблю слушать, как совершались преступления. Обычно в литературе и кино очень мало именно методологии и специфики расследований, но много акцентов на героях. Клишированность персонажей и обстоятельств меня не прикалывает. Мне нравится слушать в тру-краймах, как какой-то конкретный человек дурил профайлеров и полицейских. Сидеть и кивать: «Ага-ага, вот такой вот он больной. Вот такой у него фетиш». На меня это действительно по-другому воздействует. Может, потому что я работаю в кино и сыта стандартными детективами, где девушка на каблуках бежит за преступником. Этого мало. Должно быть что-то ещё.
— Слушаешь тру-крайм на ночь?
— Нет, на ночь не слушаю. Обычно включаю подкасты в дороге — особенно исторические. Тру-крайм отлично работает в моменты перегруза мозга, когда мне тяжело воспринимать информацию.
— Во второй серии «Внутри убийцы» Зоя даёт отпор слишком настойчивому мужику в самолёте. Умеешь ли ты таким же образом отстаивать границы в реальной жизни?
— Просто сразу посылаю. Ненавижу, когда со мной знакомятся мужики. Терпеть не могу. Я понимаю, что это нормально, но обычно со мной знакомятся те, о которых сразу думаешь «ты чё, дядя?» Не люблю, когда пристают, сигналят.
Всему своё место. Есть же ещё пикаперы. И вот ты бежишь по улице и тебя останавливает мужик со словами «эу, куда бежишь?» А ты в наушниках, куда-то торопишься. И зачем-то тебя тормозит какой-то удод, чтобы спросить твоё имя, дать пару-тройку сальных комплиментов. Я очень злая в такие моменты, потому что ненавижу опаздывать! Условно вечером на веранде, когда вы сидите с подружками под коктейли, знакомство уместно. Важно уметь слышать «нет» и уходить. Я заметила, что подобных людей не останавливает отказ и факт наличия партнёра. Они уверены, что уродские комплименты мимо границ нравятся девушкам. Но это не так. Девушкам нравятся комплименты в границах.
— В такие моменты многие девчонки теряются.
— Неумение слышать «нет» многое говорит о человеке. Много плохого. Надо настаивать на своём. У меня сразу же вырываются грубости. Но среди моих подружек есть девчонки, которые не хотят, чтобы с ними знакомились мужчины, но от зажима продолжают улыбаться со словами «нет, уходите». Эту улыбку люди ошибочно считают согласием. Мужчины должны понять, что воспринимать молчание, стеснительную улыбку или нерешительное «нет» за согласие — это как педофилы воспринимают контакты детей за сексуальную влюблённость в них. То же самое. Это я как профайлер говорю! Такое же клиническое отклонение.
— Ты по натуре социальный человек?
— Очень. Я только последние годы испытываю необходимость быть одной. Уехала бы куда-нибудь на месяц и вообще ни с кем не общалась. Мне очень нравится одиночество. Никого бы не видела по утрам всю жизнь. Но тем не менее мне очень часто не хватает общения, когда я себя подобным образом ограничиваю. Потом не могу заткнуться, когда куда-то прихожу…
— По поводу одиночества по утрам — согласна! Живу с попугайчиком, и это единственное существо, которое на данный момент я готова терпеть, несмотря на ор в восемь утра.
— Какая прелесть! Но вставать в восемь утра вовсе не плохо, столько всего можно успеть.
— Смотря во сколько ложиться спать…
— Это правда. А как зовут попугая?
— Тиша.
— В честь Тихона Жизневского?
— Скорее, в честь старика Тихона из мульта «Алёша Попович и Тугарин Змей»!
— Раньше мне было лень придумывать имена кошкам, поэтому я называла их Рика один, Рика два… Мою нынешнюю зовут Шишка. В детстве я хотела собаку, но у моего отчима была аллергия на них. И мама отказывалась покупать пёселя, даже когда отчима уже не было с нами. Мы жили в Финляндии. Я нашла хорошую шишку и назвала её Мухтар или Рекс. У меня даже миска для неё была. Возила шишку на верёвочке собой — везде и всегда. Мама ходила вся красная! Она так стеснялась меня… Я как-то сделала шишке паспорт, чтобы Мухтар или Рекс смог пересечь границу Таллин-Эстония-Финляндия. В то время она ещё была. Пошла на паром, сделав документ и билет. Даже дала чуваку на входе всё это проверить. Моя мама думала, что я умственно отсталая! А потом Рекс неожиданно пропал. Я так рыдала! Он просто оторвался. Или моя мама выкинула его? Я только сейчас это поняла…
— Преступление раскрыто.
— Позвоню маме после интервью. Эту историю знают мои друзья. Собственно, один из них, когда мне подарили котёнка, предложил назвать его в честь Рекса, которому не суждено было стать настоящим. И я дала кошке имя Шишка.
— Любишь лысых кошек?
— Не могу сказать, что я их фанатка, но лысую кошку никогда не обижу.
— Вернёмся к кино! Пересматриваешь ли ты работы с собой?
— Не пересматриваю! Как правило, я недовольна собой, поэтому что-то вообще не смотрю, а что-то смотрю один раз, злюсь и пытаюсь больше так не делать.
— А «Внутри убийцы» смотришь?
— Да, и тоже злюсь. Очень сильно. Но что поделать? Работа такая.
— Знаю журналистов, которые не любят перечитывать свои тексты.
— О! Я тоже пишу — сценарии. Пока что мне очень нравится перечитывать свои тексты, я даже читаю их друзьям и парню. Вокруг не очень много ценителей моего творчества, но в целом отзывы хорошие. Может быть, я лучший сценарист, чем актриса. Подозреваю…
— В кино бывает много эмоционально напряжённых сцен в разных обстоятельствах. Боишься ли ты быть «некрасивой» в кадре?
— Вообще нет! Если я некрасивая в кино, но при этом хорошо играю — Господи, пожалуйста, покажи мне этот кадр! А если плохо играю, да ещё и некрасивая, то это меня огорчает… А так — нет.
— То есть не стараешься взаимодействовать с камерой только рабочей стороной?
— Я даже не знаю, где моя рабочая сторона.
— Актёр Сергей Гилёв как-то сказал, что женщиной в кино быть неудобно из-за маленького количества ролей. Чувствуешь ли ты на себе отголоски этого феномена?
— Спасибо ему за сказанное, потому что мало мужчин замечают это. Действительно, в кино женщины играют определённые вещи — все женские роли довольно стереотипные. К примеру, это дама от 20 до 35 лет. Она либо очень влюблена в кого-то, либо её бросает муж. Часто всё крутится вокруг мужчин. Такие героини всегда просыпаются накрашенными и всё-такое. А если это женщина после 35, то она однозначно играет мать. Нет приближенных к реальности моментов, показывающих, что женщины могут быть интересными профессионалами. Этого очень мало. У мужиков куча крутых ролей, где мы — просто побочки.
— Как думаешь, с чем это связано?
— У нас ведь патриархальный мир. В России в какой-то степени есть матриархат, но из-за внутренней мизогинии патриархат побеждает, хотя в стране много работающих женщин. Мы вообще первые феминистки, в СССР ведь все работали. В Америке абсолютно не так, из-за чего сейчас сильна история с харрасментом. Там женщины вынужденно начали работать во время Второй мировой войны. У нас же работающая женщина — норма. Но многие до сих пор считают, что женская доля — другая.
— Какие тебе нравятся женщины-режиссёры?
— Грета Гервиг, Шанталь Акерман, Нигина Сайфуллаева, Наташа Мещанинова.
— Следила ли ты в этом году за «Оскаром»? За кого «болела»?
— Не смотрела, не смотрю и не считаю, что это хорошая премия. Мне ближе всякие фесты по типу Берлинале и Канн. Но в этом году я следила, потому что номинировали два интересных для меня фильма, — «Зону интересов» и «Бедных-несчастных». Считаю, что это две потрясающие работы, которые спасли «Оскар». Мне кажется, в последнее время зрительское кино скуксилось, настал его кризис. «Зона интересов» и «Бедные несчастные» сделали «Оскар» great again!
Алина Кувшинникова
— Как тебе «Анатомия падения»?
— У меня смешанные чувства! Безусловно, это хорошее кино. Но что-то меня в нём смущает. «Оскар» — политическая премия. Я не смотрела «Оппенгеймера», только трейлер. Все люди, чьему вкусу я доверяю, сказали, что ничего такого в нём нет. Собственно, это понятно по трём первым кадрам. Да, это большая работа. Киллиан Мёрфи — прекрасный, он и правда заслуживает награду. Но награждать фильмы только за хорошую актёрскую игру и работу оператора — плохая идея. Кино состоит не только из этих компонентов. Там должно быть что-то ещё.
— Смотришь российские сериалы или ты больше по зарубежному контенту?
— Бывает. Последнее из просмотренного — «Контейнер» и «Библиотекарь». После этого обещала не смотреть российские сериалы.
— Обещала самой себе?
— Да.
— Почему?
— Я расстраиваюсь. Смотрю их периодически, но гораздо меньше, чем зарубежные. Просто потому, что мне больше нравятся вторые. В них крепче сценарная структура. В сериалах важен не столько герой, сколько мир. Как он сделан. У нас будто бы не умеют его круто создавать. «Очень странные дела» — крутейший пример такой работы. Сейчас наш контент гораздо крепче, чем был раньше. Главная проблема — авторы не умеют до конца доводить концепт.
— С тобой часто разговаривают о любимых фильмах. А мы затронем тему анимации. Смотришь мультсериалы или аниме?
— Мало. Мне очень нравится «Разочарование»! Люблю «Гриффинов» и «Рика и Морти». Вот такой треш — кайф, могу его даже пересматривать!
— То есть Саша Горчилин не переманил тебя на сторону «Наруто»?
— Нет! Как-то я шла по Питеру и встретила чуваков в налобных протекторах, и мой парень заставил меня с ними сфоткаться, чтобы отправить Саше. Но это максимум! Горч иногда говорит фразами из «Наруто», и я верю, что это крутой проект. Но мне пока тяжело в это погрузиться.
Алина Кувшинникова
— В одном из интервью ты поделилась своей любовью к истории и живописи. Откуда взялась эта тяга?
— Так получилось, что в детстве бабушка часто водила меня в Эрмитаж, хотя у нас рабоче-крестьянская семья. Видимо, она хотела воспитать во мне что-то духовное. Плюс, когда я училась в Щепкинском театральном училище, нам преподавали историю изобразительного искусства. Причём очень строго. Наш преподаватель Лариса Григорьевна валила нас на зачётах и экзаменах. Нужно было прям учить материал. Она делала нам угадайку: ставила картины из разных веков, а ты должен был понять, что их объединяет. Мы даже придумали песенку про неё. Матерную. Но надо отдать должное, во многом благодаря ей я полюбила живопись.
— Знаю, что ты очень требовательно подходишь к выбору ролей. Распространяется ли такой подход на проекты друзей и знакомых?
— Скорее всего, другу не откажу. Не умею говорить нет! Плюс, друзьям нужно помогать. А ещё работать с приятелями очень круто. Думаю, важно проживать творческие моменты с тем, кто тебе нравится.
— Не стирается ли рабочая грань во время творчества с близкими?
— У меня — нет. Я очень ответственный человек.
— В какой момент ты поняла, что для тебя важнее качество работ, а не их количество?
— К сожалению, очень поздно. Изначально я соглашалась на всё и вообще об этом не думала. Начинала отказываться примерно до съёмок фильма «Будь моим Кириллом». В какой-то момент пришла очередная мыльная опера, а я сижу учу текст и понимаю, что больше не могу это говорить. Мне никогда это не нравилось. Я очень сильно презирала подобное, но продолжала работать. А потом перестала и какое-то время вообще не снималась. Через некоторое время получила сценарий «Будь моим Кириллом» с очень близкой мне ролью. Это был текст с живым языком. И как-то всё сложилось. Отказ не означает, что я разбрасываюсь сценариями направо и налево. Это означает, что я сижу без работы какое-то время. Тупо не зарабатывать денег, потому что предложения, которые могли бы мне понравиться, со временем не увеличились. Но как есть.
— Зато занимаешься саморазвитием!
— Это правда. Кстати, смотрю на тебя и думаю, как прикольно ходить в офис. Я бы с удовольствием так поработала! Приходишь, общаешься с коллегами, занимаешься приятной рутиной по типу кофе. Когда работаешь самозанятым, ты вынужден сам себя занимать, потому что нет ничего хуже в жизни, когда тебе никуда не надо. Это грустно и очень страшно. Тебе приходится придумывать какие-то встречи, кружки. Со временем я научилась это делать, но мне всё равно хочется попробовать то, что все хейтят. Каково жить в офисном режиме? Можем махнуться!
— Автором следующего интервью будет Настя Евграфова.
