Образ Александра Невского в кинематографе прочно ассоциируется с исторической лентой 1938 года, снятой Сергеем Эйзенштейном. Именно с этой картины начинается канонизация его образа не только в искусстве, но и в массовом сознании. На самом закате советских времен появляется ещё один фильм, где фигура великого князя подвергается переосмыслению. 5 июля в 21:05 мы покажем фильм «Житие Александра Невского» в «Киноклубе 2х2», а перед этим вспомним, каким предстаёт центральный герой для зрителя.
Фильм 1991 года иллюстрирует события, описанные в повести о его житии 13 века. В самом древнерусском источнике заложено противоречие: акцент в повествовании сделан на ратных подвигах Невского, а не на каноническом образе святого, что отражено в названии «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра». Он предстает гениальным полководцем, воином-освободителем и собирателем русских земель. Именно поэтому текст повести изначально вошёл в состав летописей и только три века спустя — в «Четьи-Минеи». Картина Сергея Эйзенштейна (1938) продолжает эту традицию: Александр Невский на советском экране выступает образцом мудрого и справедливого правителя, борцом за Отчизну. Киноверсия тех же исторических событий образца 1991 года это противоречие решает иначе.
Очарованный странник
Режиссёр «Жития Александра Невского» Георгий Кузнецов берёт за основу своей картины последние дни из жизни великого князя. На пути из Орды в свою вотчину во Владимир князю внезапно становится плохо. Фильм по сути состоит из воспоминаний умирающего Александра, поэтому действий в нём не так много — здесь нет победоносных сражений и искусных политических интриг. Акцент смещён на внутренний мир героя: мы наблюдаем за сложным процессом перерождения полководца в святого. Этот путь наполнен душевными муками, сомнениями, кошмарными флешбэками и искушениями. Фильм можно было бы назвать монологичным в духе Льва Толстого, но только в спорах, как известно, рождается истина. На протяжении всего повествования князь полемизирует то с ханом Батыем, то с бунтовщиками, то с католическим священником и папскими послами, то с самим врагом рода человеческого.
По ком звонит колокол?
Помимо диалога с Эйзенштейном с точки зрения визуальной составляющей картина наследует художественное видение Андрея Тарковского, в особенности «Андрея Рублёва». В киноверсии Кузнецова зритель встретит те же длинные кадры, панорамную съемку, узнаваемые композиционные решения и крупный план, фиксирующий созерцательный взгляд ещё совсем юного Невского. Фильм предваряет кадр со звонящим колоколом, им картина и заканчивается — и в начале, и в конце на экране возникает уже не по-детски вдумчивый князь, ощутивший тяжесть шапки Мономаха, а также таинственный чёрный всадник, покушающийся на саму душу Александра. Среди повторяющихся символов обращает на себя молот, бьющий по наковальне. Что же куёт невидимый кузнец? Ратный меч или саму судьбу героя?
«Чашу эту мимо пронеси»
Картина Георгия Кузнецова переводит рассказ о великом князе в русло духовных измышлений, практически освобождая образ Невского от канонических ассоциаций с воином-освободителем. Главный герой представляет собой, прежде всего, образец христианских ценностей: мудрости и смирения. Он выступает непреклонным защитником православной веры, что заметно не только на сюжетном, но и на философском и визуальном уровнях. Александр Невский в версии 1991 года буквально принимает на себя терновый венец, жертвуя собой во имя вверивших ему защиту людей. На смертном одре он как бы прозревает будущее и переходит в план вечности, превращаясь из героя-воителя во всеобщего защитника.
Смотрите «Житие Александра Невского» 5 июля в 21:05 в эфире 2х2 по телевизору или в онлайн-трансляции. И ждём вас в «Киноклубе 2х2» за порцией ностальгии!
Надежда Яворовская
