The Fall от Gorillaz — 15 лет. Альбом, записанный в дороге на простой iPad

У Gorillaz всегда было одно важное качество — они никогда не существовали просто как группа. Каждый альбом был новой фазой внутренней вселенной: с локациями, конфликтами, визуальным стилем и перераспределением ролей между персонажами. Поэтому The Fall, вышедший в конце 2010 года, до сих пор вызывает недоумение со стороны аудитории. Это лонгплей, в который будто забыли включить самих Gorillaz. Но если рассматривать пластинку в контексте всей дискографии и мифологии группы, становится понятно: The Fall — не сбой системы, а сознательный и однозначный выход из неё.

Но обо всём по порядку, потому что творчество группы невозможно осмыслить без контекста. Проект зародился в конце 1990-х, когда Деймон Албарн (да-да, та самая легенда брит-попа из Blur) устал от собственного творчества. Blur существовали в рамках жанра, а фронтмен всё больше интересовался хип-хопом, дабом и электроникой. Уже тогда автор чётко осознавал, что его аудитория не поймёт подобных решений. Так и появились Gorillaz, в создании которой участвовал комиксист Джейми Хьюлетт. Парни хотели создать анонимный коллектив, где персонажи смогут взять на себя роль публичной личности и освободят музыку от биографии реального исполнителя. С самого начала Gorillaz работали по логике сложной кинофраншизы.

Персонажи не просто представляли музыку, а объясняли её хаотичность. Хип-хоп, даб, брит-поп, трип-хоп — всё это не требовало жанрового оправдания, потому что в группе играли четыре абсолютно разных человека (но об этом позже). Детали не были декоративными: они сделали эклектику Gorillaz понятной. В первую очередь концептуально: персонажи задавали разные культурные коды, музыкально каждый из них отражал определённую комбинацию направлений и жанров, а нарративно вся вселенная объясняла, почему эти стили существуют бок о бок. Аудитория считывала эту осознанную разрозненность одновременно глазами, ушами и через лор группы — система внутри настоящего хаоса. Подход стал не просто удобной упаковкой материала, но главным достоинством проекта. Каждый релиз обновлял внутреннюю вселенную: персонажи менялись, как и мир вокруг них.

Что не так с Мёрдоком Никкалсом?

Дебютный одноимённый альбом Gorillaz 2001 года задал правила игры, где персонажи не просто «представляли» музыку, а объясняли её логику. Эклектика стала элементом, объединяющим четырёх ярких музыкантов, которые не хотели приходить к общему стандарту. Мёрдок с самого начала был ключевой фигурой этой конструкции. Не просто басист, а манипулятор, самопровозглашённый лидер, который якобы собрал группу ради славы и контроля. Его образ позволял Gorillaz существовать в качестве аллюзии на музыкальную индустрию того времени: злой продюсер, заключивший сделку с дьяволом, буквально управлял творчеством талантливых артистов.

Расселл, напротив, был носителем культурной памяти — одержимый духами погибших рэперов, он объяснял присутствие хип-хопа в звучании и социальной рефлексии в текстах. А Нудл — загадочный ребёнок, выросший на японской поп-культуре и авангарде, легализовала экспериментальность и визуальную эксцентричность. Наивный и постоянно дезориентированный 2D стал идеальным медиатором между всем этим хаосом. Именно его «пустота» и уязвимость делали возможным сосуществование противоречий: Персонаж не доминировал ни над жанрами, ни над другими участниками. Он был не источником идей, а точкой сборки — голосом, через который разные культурные коды не конфликтовали. Его меланхолия и отстранённость смягчали агрессию хип-хопа, странность электроники и визуальный радикализм, делая их доступными для слушателя.

Лор был не украшением, а несущей конструкцией проекта. Важно не то, что без истории музыка не работала (она пользовалась бы популярностью и вне визуального контекста), а то, что лор объяснял сам принцип. Он не заменял звук, а снимал с него необходимость жанрового самооправдания. Слушатель мог не знать истории персонажей, но именно их существование позволяло проекту быть таким разнородным без нарочитого протеста. Мифология Gorillaz не диктовала как слушать музыку, а предлагала способы её осмысления. Складывала визуальное, жанровое и эмоциональное в одну систему, где каждая песня звучала не как эксперимент, а как естественное продолжение мира группы.

На Demon Days (2005) мифология становится мрачнее, а темы альбома — политичнее и эмоционально тяжелее. Gorillaz больше не были похожи на ироничный мультфильм, ведь стали говорить о мире как о месте, находящемся на грани: где-то совсем рядом существует риск экологического коллапса, перманентной войны, постоянного информационного шума и морального истощения. Так группа переживала начало 21-го века, в котором «апокалипсис» случился не одномоментно, а растянулся во времени. Их мир не взрывался, а медленно задыхался, и именно это ощущение пронизывает альбом.

Мёрдок перестаёт быть просто комическим и карикатурным злодеем. Его влияние присуствует во всём: в апокалиптической атмосфере, в ощущении тотального контроля и безысходности. В логике пластинки он — не просто герой, а фигура власти: эгоистичной, циничной, манипулятивной. Мёрдок символизирует систему, которая держится на эксплуатации, страхе и контроле, и потому влияет не напрямую, а структурно, как невидимый архитектор всего происходящего. Присутствие персонажа ощущается не в действиях, а в правилах мира, где подавление стало усреднённой нормой. Он всё ещё за кадром, но именно фигура героя объясняет, почему мир альбома выглядит таким подавленным. Это прямое следствие жизни внутри чужой воли. Вселенная Demon Days кажется лишённой будущего не потому, что всё уже разрушено, а потому что им управляет сила, не заинтересованная в выходе из кризиса.  

2D в этот момент окончательно закрепляется в качестве эмоционального ядра группы — меланхоличный, тревожный, будто постоянно подавляемый чужой волей. El Mañana или Every Planet We Reach Is Dead звучат как внутренний монолог человека, который знает, что проиграл, но продолжает бороться. Это впервые создаёт ощущение, что 2D — заложник не только обстоятельств, но и самой структуры Gorillaz.

Катарсис на пластиковом пляже: 32 дня пути в The Fall

Важно, что именно в этот период Gorillaz начали восприниматься как нечто самостоятельное, почти оторванное от Деймона Албарна из Blur. Даже интервью давали персонажи, а не музыканты — они пытались скрыться от ответственности за жанровые эксперименты и громкие заявления в лирике. Иллюзия мира стала сильнее, но вместе с этим автор сильно отдалился от своего проекта. Plastic Beach (2010) логично появился из этой тенденции. Gorillaz создали полноценный концептуальный объект. Остров из мусора, экология, капитализм, фейковая утопия — всё это складывалось в сложную аллегорию современного мира. Мёрдок превратился в карикатурного тирана, который буквально приватизировал творчество 2D, удерживая его в плену.

Реальность в то время тоже была довольно серой. Конец 2000-х стал эпохой глобального разочарования во всём. Финансовый кризис подорвал веру в устойчивость системы, экологическая повестка перестала быть абстрактной, а идея «прогресса» всё чаще выглядела как симуляция и надежда на лучшее будущее. Мир переживал момент, когда утопии окончательно стали корпоративными, а катастрофа — управляемой и монетизируемой. Gorillaz тоже оказались внутри этой логики: успешный арт-проект, превратившийся в бренд; виртуальная группа, существующая за счёт глобальных медиа и потребления; мир, где даже критика системы неизбежно становится её частью. Plastic Beach не осуждал капитализм и систему извне, а показывал его как замкнутую экосистему, где мусор, искусство, власть и иллюзия свободы образуют единый ландшафт. Именно поэтому альбом звучит не как протест, а как холодное, почти документальное описание реальности, в которой фейковая утопия оказывается единственной доступной формой будущего.

Музыкально альбом был столь же перегружен: оркестровки, десятки приглашённых артистов вроде Snoop Dogg и De La Soul, плотный продакшн. On Melancholy Hill или Rhinestone Eyes — тщательно сконструированные композиции, где нет места случайности. И именно на фоне этого максимализма The Fall выглядит особенно радикально, ведь он ломает все предыдущее замыслы. Альбом создавался в диаметрально противоположных условиях. Не студия, а тур. Не команда продюсеров, а один человек с iPad и Garageband, находившийся в дороге 32 дня. Не сценарий, а дорожное путешествие по США. Важно подчеркнуть: альбом не просто «записан в дороге» — он структурирован, как карта. Такой способ работы возник почти вынужденно: после изнурительного и перегруженного продакшна прошлого альбома Албарн оказался в туре с минимальными ресурсами и сознательно отказался от привычной студийной иерархии.

Некоторые треки и вовсе названы в честь городов и состояний (Amarillo, Detroit, Seattle Yodel). В этом скрывался не просто красивый нейминг: в Amarillo слышится пустота техасских пространств, в Detroit — индустриальная холодность и почти безжизненность. Албарн не пытался описать города, а фиксировал ощущения от движения через них. Некий дневник воспоминаний и чувств, словно музыкант просто делал заметки для себя:

«Я серьёзно сделал его в дороге. Я не писал музыку до тура, не готовил его ранее. Просто создавал день за днём, будто дневник с записями моих воспоминаний об Америке. Если бы я решил сделать релиз альбома после Нового Года, то циники бы сказали, что я делал его во время праздничного отпуска, но я выпускаю его сейчас, и у них нет никаких оснований так думать, потому что всё это время я был в туре».

Мифология исчерпала себя: The Fall, как поиск новых смыслов

Если сравнивать The Fall с любым другим альбомом Gorillaz, то сразу бросается в глаза отсутствие динамики развития персонажей и самой истории. Нет конфликтов, диалогов или сюжетных крючков. Даже визуальное сопровождение релиза минимально. На фоне Humanz (2017), где персонажи снова активно реагируют на мир — страхи, политику, коллективную тревогу — The Fall выглядит как выжженное пространство. Gorillaz словно признают, что мифология временно исчерпала себя. Единственный персонаж, который действительно присутствует в альбоме, — 2D. Но это уже не карикатурный вокалист с пустым взглядом. В Revolving Doors он буквально застревает в повторяющемся мотиве, из которого нет выхода. Это состояние невозможно представить в рамках прежнего лора, оно слишком человеческое. Если сравнивать с Clint Eastwood, где персонаж был скорее медиатором между жанрами, становится очевидно, насколько сильно изменился его образ. Здесь герой не функция, а причина и состояние.

В The Fall Албарн впервые отказался от защитного слоя мифологии. Виртуальные персонажи изначально служили дистанцией — способом говорить о мире опосредованно, через маски и роли. Но в момент создания альбома эта ограждение перестало работать: дорожное одиночество, усталость от масштабных концепций и перегруженных нарративов привели к тому, что голос 2D стал почти неотличим от голоса самого автора. Лор не исчез, а схлопнулся до одного субъекта. 2D перестал быть медиатором между элементами мира Gorillaz и превратился в точку максимальной уязвимости, где персонаж, музыка и автор совпали.

Звучание The Fall часто называют незаконченным. Но если сравнить его, скажем, с Song Machine (2020), где каждый трек представляет отдельный, тщательно упакованный эпизод, становится ясно: незавершённость принципиальна. Альбом не о результате, а о процессе. Та же Little Pink Plastic Bags из The Fall звучит как демо, потому что, по сути, им и является — фиксацией момента и воспоминания. В этом смысле лонгплей ближе к сольным работам Албарна, чем к классическим Gorillaz.

The Fall — провал или откровение Дэймона Албарна?

Когда альбом вышел, реакция фанатов и критиков была крайне неоднозначной. Многие слушатели ожидали очередной масштабный релиз в духе Plastic Beach с визуально цепляющими клипами, историей персонажей и тщательно выстроенным концептом. Вместо этого они получили короткие фрагментарные треки, записанные на iPad. Некоторые даже писали в блогах и форумах, что альбом звучит «незаконченным» и «ненастоящим». Фанаты искали Мёрдока (интриги между героями), Нудл (движение истории) и Расселла с его сэмплами духов, но не находили. The Fall выглядел как шаг в сторону, будто группа решила «отдохнуть» от собственной вселенной.

Сравнение с предыдущими релизами делает это особенно заметным. На Demon Days и Plastic Beach каждый трек был частью общей истории: Feel Good Inc. усиливал образ Мёрдока, On Melancholy Hill отражал борьбу 2D, а Rhinestone Eyes добавлял напряжения. В The Fall же треки вроде Seattle, Yodel или Amarillo не строят сюжет, а сохраняют значимые воспоминания. Это был не альбом «для толпы», скорее личный дневник Деймона Албарна. Непонимание The Fall — это не только реакция на форму альбома, но и на его содержание: впервые в истории Gorillaz персонажи и мифология практически отсуствовали. Для фанатов это был шок: словно любимый сериал вдруг выпустил сезон без главных героев.

Когда исчезает Мёрдок, рассредотачиваются все линии и привычная логика мира перестаёт работать, потому что именно он держал мифологию в активном состоянии. Но важно подчеркнуть: персонажи не «пропали» — они были временно стёрты из истории. После Plastic Beach сюжет достиг точки перенасыщения: мир стал слишком сложным, дорогим в производстве и тяжёлым для поддержания в туровом формате. Албарн сознательно убрал героев, чтобы дать вселенной обнулиться. The Fall фиксирует момент, когда Gorillaz перестают быть нарративной машиной и превращаются в чистое переживание пути. Персонажи исчезают не потому, что стали не нужны, а потому что в этом состоянии им просто нечего делать: здесь нет конфликта, власти или спектакля — только движение, память и одиночество.

За 15 лет после релиза восприятие The Fall серьёзно изменилось. Если изначально его считали «несерьёзным» альбомом, то теперь многие видят в нём единственный искренний и честный момент в дискографии Gorillaz. Релиз нешаблонный — его не записывали месяцы в студии под контролем продюсеров. Он похож на этюд, дневник, эксперимент, который почему‑то попал на всеобщее обозрение. Но за этим стоит осознанное решение Албарна: дать слушателю то, что он чувствовал в моменте, не фильтруя, не обрамляя. И именно поэтому The Fall перестал быть «аномалией» — он стал важным документом эпохи, моментом тишины в истории одной из самых уникальных музыкальных вселенных.

10 лет альбому Wiped Out! от The Neighbourhood: возвращение в эпоху Tumblr и чёрно-белой тоски

Искренность, облизывание кактусов и инди-музыка.

2х2.медиаАлекс Ким