27 ноября «Человек-слон» (The Elephant Man) Дэвида Линча вернулся на большие экраны. После премьеры в 1980 году фильм о жестоком отношении к инаковости и человеческом достоинстве получил восемь номинаций на «Оскар», однако не выиграл ни одной. Рассказываем, почему спустя 45 лет картина не теряет актуальности и остаётся одной из самых важных работ режиссёра.
Арина Пырина
Англия второй половины 19 века. Доктор Фредерик Тревис (Энтони Хопкинс) исследует территорию цирка, где по большей части выставляются так называемые «уроды» — люди с физическими аномалиями, которых социум издревле презирает и использует в качестве увеселения. Мужчину привлекает вывеска «Человек-слон», за которой прячется Джон Меррик (Джон Хёрт) с деформированными головой и телом. Хирург лондонского госпиталя спасает бедолагу от хозяина (Фредди Джонс), беспощадно избивающего его, и поселяет Меррика в клинике. Там герой Джона Хёрта наконец обретает права и унаёт, что такое забота. Однако длится это недолго.
В основе фильма — биография знаменитого британца Джозефа Меррика, страдающего нейрофиброматозом первого типа и синдромом Протея, а также книга Фредерика Тривза «Человек-слон». Меррик родился в викторианской Англии, получил известность за счёт нестандартного диагноза, вокруг которого до сих пор ведутся дискуссии, и умер в 27 лет. Его тело начало деформироваться уже после рождения, что стало предметом исследования доктора Тривза. В 1970-е мемуары врача легли в основу пьесы «Человек-слон» Бернарда Померанса: на Бродвее главную роль исполнил Дэвид Боуи.
Решив закрепиться в сюрреалистическом кино, Линч продолжил исследование телесных деформаций в своём творчестве, начало которому положил в дебютной полнометражной картине «Голова-ластик». В нём мужчина по имени Генри Спенсер (Джек Нэнс) становится отцом укутанного в пелёнку головастика и постепенно сходит с ума. Для следующего фильма постановщик не стал выдумывать сюжет и взялся за реальную историю, что изрядно увеличило саспенс. Однако «Человек-слон» оказался в его жизни совершенно случайно: после дебюта Дэвид был одержим идеей ленты «Ронни-ракета», но ему так и не удалось её осуществить. Причин несколько: во-первых, требовался огромный бюджет, который продюсеры не могли дать только начинающему кинематографисту; во-вторых, пугал сценарий. Подразумевался проект о детективе, который мог стоять на одной ноге и перемещаться в другое измерение, а также подростке-карлике, существующем благодаря электричеству. После нескольких неудачных попыток питчинга, Линчу предложили текст «Человека-слона». И он согласился.
По сюжету фильма на четвёртом месяце беременности мать Джозефа Меррика затоптало стадо диких слонов. Тело 21-летнего мужчины покрывают волокнистые опухоли, его органы деформированы, физические аномалии прогрессируют, но гениталии нисколько не повреждены. Героя Хёрта нельзя вылечить, можно лишь поддерживать его жизнь базовой заботой — например, оберегать от насилия. Однако даже в безопасной клинике Меррика находит жестокость, ведь насилие циклично.
Основная идея — феномен человечности. Фредерик Тревис кажется добродушным и эмпатичным врачом, искренне желающим помочь бедолаге. Однако на деле он наживается на Человеке-слоне и с помощью него делает себе имя, водя подопечного на званые ужины, о которых будут писать все лондонские газеты. Здесь повествование разворачивается в сторону исследования человеческой корысти и антигуманности, где инаковые персоны рассматриваются не субъектами, а объектами, которых можно использовать как средство получения дохода или игрушку для битья.
Дебютный фильм Линча мало кто понял, по большей части «Голова-ластик» доказывал, что молодой постановщик, к тому времени снявший лишь несколько короткометражек, умеет работать со спецэффектами, что проложило ему дорогу к будущей «Дюне». В этом плане «Человек-слон» всё-таки держится на смыслах, здесь гораздо меньше сновидческого, за что и любят режиссёра. Угрюмое повествование о жестокой человеческой натуре периодически прерывается рваным монтажом с фантасмагорией: неожиданно в кадре появляются дым, слоны, глаза матери. Двойная экспозиция и звуковой эффект вроде плача ребёнка прилагаются.
Удивительно, что, придерживаясь в творчестве всё же американской эстетики, постановщик взялся за сеттинг Англии другой эпохи. Скорее всего ему приглянулся мистицизм, активно процветающий в то время. Так было проще выдержать авторский стиль, находясь в мечтах о «Ракете». В плане сюрреалистической части «Человек-слон» лучше работает сегодня: для поколения 2000-х феномен гастролирующего цирка уродов кажется чем-то нереальным, кошмарным видением. Однако именно он становится характеристикой ханжеского общества того времени. Торжество плоти и театр абсурда — отражение жизни в целом, метафора из года в год загнивающей цивилизации. Таким образом, картина приобретает остросоциальный оттенок, за счёт которого даже спустя 45 лет не теряет актуальности.
Метаморфозы здесь достигаются не спецэффектами, а гримом. Команда решила прибегнуть к чёрно-белой эстетике, дабы минимизировать излишний телесный натурализм или, наоборот, его неестественность (грим наносили по семь-восемь часов). Вдобавок отсутствие цвета отлично работает с идеей отразить в фильме 19 век. Для этого оператор Фредди Фрэнсис использовал плёнку Kodak Plus-X с мелким зерном и высокой резкостью, что обеспечило схожесть с документальными снимками.
«Я не животное! Я — человек!», — восклицает Меррик в конце фильма. От этих слов по телу бегут мурашки, а по лицу текут слёзы. Почему в мире до сих пор существует дискриминация по внешним признакам, никому не известно. Но «Человек-слон», снятый ещё в прошлом веке, напоминает о проблеме и помогает стать чуточку добрее.
