Споры о репрезентации расстройств в медиа последние лет пять не утихают: к выходам фильмов «Сплит» и «Джокер» выходили десятки колонок о том, как расстройства часто связывают с насилием, что порождает новую волну опасений «психически больных людей». По статистике, чаще всего преступления совершают не они, но акценты привыкли расставлять со ссылкой на заболевания — страх перед неизвестным уж точно заставит прочитать статью. Комиксы не остались в стороне, а тренд на «супергероев с расстройствами» в последние годы усилился. Автор телеграм-канала о комиксах и психологии unquiet mind Катя Новикова разбирается, как об этой теме говорили сами создатели комиксов.
В 1942 году в комиксе Sensation Comics #1 появился первый герой с ярко выраженным депрессивным состоянием. Мистер Террифик (Терри Слоан) в школьные годы был умнее прочих детей, во время учёбы в колледже достиг всех поставленных целей, а после потерял смысл жизни для себя. Никто прямо не проговаривает, что Терри в депрессии, это слово ещё не употребляют в комиксе, да и решением видят отвлечение от собственных проблем и помощь других — он спасает брата своей знакомой из криминальной группировки, а после основывает клуб для помощи подросткам. С перезапусками вселенных место Мистера Террифика занимает совсем другой персонаж, так что тема потерянности и бессмысленности в таком ключе уже не развивается.
Как лечат в комиксах злодеев с расстройствами
В комиксах на долгие годы забывают о существовании расстройств, что логично: психиатрия тогда только развивалась как наука. Расцвет этой темы примерно совпадает с движением антипсихиатрии, борьбой против электросудорожной терапии и реформированием больниц. В США было две волны в психиатрическом движении, и вторая в начале 70-х как раз была связана с вопросом содержания больных: можно ли принудительно содержать тех, кто не проявляет насильственное поведение? В судебных делах, которые активно освещали в прессе, поднимается ровно эта же тема, так что в ответ на это появляется Аркхэм — психиатрическая больница для злодеев, которые склонны к насилию, а также больны различными расстройствами.
Самый известный злодей вселенной DC, Джокер, в 70-х оказывается в Аркхэме, так что его объявляют безумцем. Зачем вообще Джокеру добавили диагноз и отправили в психиатрическую больницу? Для контраста. Сценарист хотел, чтобы он был чётко противопоставлен Бэтмену, увёл его от образа «клоуна», чтобы была видна нелогичность Джокера. Безумие здесь — лишь способ показать непохожесть злодея, объяснить его поступки: чаще всего мы вспоминаем историю, как Джокер упал в чан с химикатами, но в одно из первых появлений в Detective Comics #168 (1951) он прыгнул туда сам.
Только через 30 лет специалисты стали обсуждать Джокера как социопата, человека с антисоциальном расстройством личности. Если упрощённо, то социопатия — это сниженная способность к сопереживанию, эгоцентричность и лживость, из-за которых все поступки перестают соотноситься с общественной моралью. Например, долгое время в комиксах он ни во что не ставил Харли Квинн и то, что она делает ради него: любые её действия, даже поимку Бэтмена, он подвергал критике, да и в итоге выкинул её из окна («Бэтмен. Приключения. Безумная любовь», The Batman Adventures: Mad Love 1994).
Но и в этом случае диагностика притянута за уши: причинами расстройства в науке считают генетические мутации или проблемы воспитания, социальную среду, а по условному «канону» изменения связаны с теми же химикатами («Бэтмен. Убийственная шутка», 1988). За долгие годы образ Джокера оброс мифами и другими трактовками, которые никак не соотносятся с диагнозом — он уже навечно безумный злодей, которого никто не сможет вылечить.
Аркхэм одновременно становится временным пристанищем и картонным зданием, где злодеи зализывают раны, хотя некоторые из них при этом психически здоровы. В комиксах психиатры не способны помочь своим пациентам, так что и они тоже картонные: чаще всего они сами становятся злодеями (как, например, Пугало или Харли Квинн) или вовсе теряют рассудок. Но даже если в комиксах и появляются врачи, которые способны помочь, то скорее всего они будут использовать пациентов в своих целях, как Хьюго Стрэндж. В Batman: Gotham Knights #11 (2001) Хьюго упоминает, что обратившейся к нему за помощью пациентке он «промыл мозги» — она стала считать себя Женщиной-кошкой и помогать ему в преступлениях. И это игра на одном из главных страхов — врач способен переделать твою личность, и ты больше не будешь самим собой. Очевидно, что такое не помогает борьбе со стереотипами, а лишь усугубляет их.
В недавнем «Джокер. Убийственная улыбка» (Joker: Killer Smile, 2020) Джеффа Лемира очередной психиатр решает вылечить своего пациента, но в итоге сам перестает осознавать действительность и попадает в ту же камеру. В медиа комикс активно обсуждали как исследование человеческой уязвимости и несовершенства психики, но, как и с Хьюго Стрэнджем, эта игра на стереотипе о несостоятельности психиатрии. Проблема стигматизации тут в том что, наше восприятие расстройств строится на образах и лексике, которые мы видим перед собой: если комиксы активно отрицают психотерапию как элемент помощи, обратятся ли читатели за ней в реальной жизни?
Для Marvel институт психиатрии не стал постоянной темой: Рэйвенкрофт, аналогичное Аркхэму место, не так часто фигурирует в комиксах. Чаще всего он появляется в историях про Человека-Паука (Spectacular Spider-Man #241-246, 1997), но и здесь тот же троп: злодей Хамелеон притворяется психиатром, чтобы свести с ума Питера Паркера и победить его. В прошлом году запустили не особо успешную серию с историей психиатрической больницы — Ravencroft (2020), но преступники в комиксах издательства обычно попадают на остров Райкерс. Психические расстройства суперзлодеев не так активно обсуждаются: на них практически не делают акцента.
Что раньше было с расстройствами у героев в комиксах?
Правда, тема расстройств не обошла самих супергероев. Самые известные примеры в Marvel — Хэнк Пим (Человек-муравей) и Ванда Максимофф (Алая ведьма). К волшебнице вернёмся чуть позже, а Хэнк широко известен известен выпуском, в котором он бьёт жену, так что на нём висит ярлык «wife beater», от которого не спешат уходить и в комиксах последних лет. Но его история на деле глубже, чем кажется на первый взгляд: из-за потери первой жены Пим эмоционально нестабилен, а дальше в The Avengers #60 (1969) он вдыхает нервный газ, и у него развивается шизофрения. В комиксе проговаривается, что личность Пима разбилась на несколько. С точки зрения науки это не совсем верно: причинами шизофрении всё же становятся генетические и социальные факторы, и уж точно в ходе болезни не расщепляется личность — скорее, появляются галлюцинации, бредовые и параноидальные мысли. Увы, на момент выхода истории сценарные ходы не всегда соотносились с классификациями болезней, а строились также на стереотипах.
Варков
Отчасти в комиксах про Пима расстройство используется как способ обелить персонажа, дать логичное объяснение происходящему, но расстройство — это не поиск оправдания, это повседневная жизнь для многих, и причинение боли близким не оправдывается тем, что ты сейчас в депрессивной фазе. Тем не менее, Хэнк Пим остается в комиксах без психологической помощи на долгие годы. Только в Avengers A.I. (2013) к теме, как ему жить дальше, вернутся, да и то без особых успехов: за 12 выпусков Пим пару раз упомянет биполярное расстройство и расскажет, какие он придумал для себя способы не возвращаться на «дно», но это довольно бессмысленно без объяснения прошлого опыта.
Ещё пример: зависимость от алкоголя у Тони Старка — это часть его идентичности, на которой построено множество дальнейших сюжетов. А биполярка Хэнка Пима в комиксе «Современные Мстители: Команда Алтимэйтс» (The Ultimates, 2002-2004) забывается примерно сразу же, и основной сюжет составляют абьюзивные отношения с Джанет ван Дайн. Расстройство не дополняет сюжет, оно существует в вакууме, и о причинах агрессивного поведения Пима мы можем только догадываться.
А вот Алой Ведьмой в комиксах сценаристы манипулируют, как хотят: она теряла близких людей, даже своих детей, которые на самом деле буквально порождения дьявола, так что реакцией на происходящее стал нервный срыв. Ванда утратила контроль над собственными силами и создала альтернативную реальность, где нет ни намека на пережитую ею боль в арке «День М» (House of M, 2005). Её история фактически ограничилась известной фразой «No more mutants», и только в серии «Алая ведьма» (Scarlet Witch, 2016) мы увидели обсуждение её психического состояния и примирение с травмой. Проблема в том, что и её расстройство, и других проблемных персонажей долгое время использовали, чтобы затыкать сюжетные дыры. Читатели в таком случае не воспринимали травмы как проблемы и не задумывались о трудностях человека с расстройством — они думали, что это лишь яркий маркер, характеризующий героя.
И у Marvel, и у DC все годы особая любовь к расщеплению личности (диссоциативному расстройству идентичности), которое отчасти популяризовал фильм «Бойцовский клуб». Для сценариста это отличный инструмент из-за возможности играться с двойственностью персонажа. Большинство из них, правда, путают симптомы, так что о внятной репрезентации в этом случае не может быть и речи: Лунный Рыцарь, он же Марк Спектор, до арки Лемира «Лунный Рыцарь» (Moon Knight vol.6, 2016) предстаёт перед нами героем, у которого в голове несколько других людей, помогающих ему принять решение. На самом деле, смена личности происходит случайным образом и не зависит от желания победить врага: это ежедневная история, когда ты не знаешь, кто придет домой. В какой-то момент Марка даже сопровождают Росомаха, Капитан Америка и Человек-паук (Moon Knight vol. 4, 2011-2012), что лишь добавляет комедийности, но не показывает всю серьёзность проблемы.
В другом ключе строится история Безумной Джейн в комиксах про Doom Patrol во вселенной DC: после нескольких эпизодов сексуального насилия её личность расщепилась на 64 (!), все с суперсилами. Какое-то время Джейн провела в психиатрической больнице, но большая часть её истории — это процесс интеграции личности, то есть объединение всех субличностей и слияние в одну единую. Зачастую он идет в формате диалога, так что её метафорическая «подземка», место обитания всех личностей — это способ подружиться с собой.
Здесь же возникает и другая проблема в изображении «расщепления» личности — обязательное наличие злого альтер-эго. Причины и механизм возникновения диссоциативного расстройства не до конца изучены, но для широкого читателя комиксов они уже давно преступники, которые в любой момент могут причинить боль. Миф активно курсирует по книгам и художественным фильмам, так что за корректным представлением лучше обратиться к документалкам. К примеру, в документальном фильме «Людно внутри» (Busy Inside, 2019) героини страдают от детских травм и не всегда могут справиться с жизнью — ни о каких насильственных преступлениях не может идти и речи.
Как сейчас дела с репрезентацией расстройств у героев в комиксах?
Пусть и к репрезентации в последние годы много вопросов, мы всё же получили немало новых героев, которые не боятся решать свои проблемы и признаваться в этом публично. В серии Silk 2016 года Шёлк (Синди Мун) справляется с депрессией и подавленной агрессией на терапии. Надя ван Дайн (дочь Хэнка Пима) в The Unstoppable Wasp (2018) тоже приходит на терапию, но для неё это уже способ принять биполярное расстройство. История Джессики Джонс в одноименном комиксе (Alias, 2001-2003) началась с темы ПТСР: эмоциональное насилие и принуждение тоже могут стать причиной тревожности и постоянных флешбэков в травму.
Сценаристы теперь обобщают свой личный опыт или специально консультируются с врачами: для DC Том Кинг, бывший военный, живущий с посттравматическим расстройством, написал «Кризис героев» (Heroes in Crisis, 2018-2019). В этой истории супергерои создают Убежище, где они и их товарищи могут прийти в себя после травматичных событий, и о их переживаниях мы узнаем из мини-вставок: даже Чудо-женщина по ночам видит кошмары, что уж тут говорить и о других. Ещё один комикс Кинга, Mister Miracle (2017-2019), — это история о Новых Богах, существах с суперспособностями из высокотехнологичного мира. Скотт Фри провел не самое счастливое детство как воспитанник Дарксайда, сдерживал войска на Апоколипсе, а теперь на Земле работает иллюзионистом. Психологические травмы привели Скотта к депрессии, галлюцинациям и мыслям о попытках покончить с собой, и весь комикс — исследование его чувств и отношения к реальности.
Несмотря на большое количество историй с психологическим контекстом всё ещё нет системного диалога и критики: мир комиксов слишком широк, и чтобы найти героя, который близок тебе, приходится перечитывать множество всего. Мы скорее обсуждаем комикс в контексте художника и парадигмы «понравилось/не понравилось», но в рецензиях почти не выделяют, представлено ли расстройство супергероя корректно. В итоге наше представление расстройств складывается из стереотипов в сценариях. Ответом на это служат в том числе постоянные подборки героев с расстройствами — быстрый рекап событий и поверхностный взгляд, чтобы получилось сложить впечатление о персонаже. Но это лишь усугубляет проблему: диагнозы слишком размыты, и об условном Джокере мы сделаем вывод по трём предложениям создателя подборки.
Тем не менее, путь его болезни нужен и важен: мы всё ещё пытаемся увидеть в отражении любимого персонажа себя, и если он похож на нас чуть больше (справляется с травмой, хоронит близкого человека, живет с расстройством), то и связь с ним будет крепче. С супергероями, с их путешествиями в космос и вечными битвами, нас роднит только человечность и уязвимость, и что, как не депрессия или панические атаки, яркий маркер того, что даже Кэрол Дэнверс не может с чем-то справиться? Вот и мы тоже свои герои, которые просто иногда что-то не могут, но, как и персонажи комиксов, живём с расстройствами и учимся с ними примиряться.
