В прокат 17 июня выходит «Папа закодировался», российская комедия про чиновника заштатного российского городка, поборовшего тягу к зелёному змию и вставшего на путь исправления. Этот забавный фильм можно назвать антиподом «Ещё по одной». А как вообще обстоят дела с алкоголем в нашем кинематографе? Кинокритик Иван Афанасьев накатил (точнее, накатал) свои соображения на этот счёт.
Вкратце суть «Папа закодировался» (премьера состоялась на прошлогоднем кинофестивале «Окно в Европу», без зрителей) такова. Жил да был обычный мужик Анатолий Сваров — трудился на благо родины в администрации крохотного провинциального городка, воспитывал трёх детей, любил жену. Одна проблема — пил страшно, так, что жизни никому не давал. Положили его в клинику — и вышел он оттуда обновлённый: добрый, как Карлсон, свежий, как OG Buda, деятельный, как пионер. И давай творить хорошие вещи — разогнал старую администрацию, просиживавшую штаны на халявных должностях, занялся детьми, успевшими подрасти, пока тот боролся с водкой, затеял строительство космодрома, чтобы принять пришельцев из космоса. И поняли все: надо Сварова спасать. От трезвости.
Алкоголизм — штука совсем не весёлая, но у нас почему-то часто вызывает искреннее желание над ней похохмить. Мало кому удаётся сделать это органично; у Павла Ходнева, режиссёра картины «Папа закодировался», получилось. Его фильм — не столько про, собственно, алкоголь, сколько про закрытие глаз на то, что все вокруг бухают или подбухивают. Недаром он рифмуется с коррупцией: принцип «все воруют, и я тоже хочу» из той же степи. Анатолий Сваров, нормальный, классический российский мужчина за сорок, выбивается из общества благодаря тому, что трезв, как стёклышко, и это превращает его в проблему, делает «иноком», девиантным товарищем. В России не пить нельзя — лишь только в жанре комедии. Ибо это плохо. Как и плохо пить запрещено — можно только хорошо!
Либо вас сразу обвинят в «русофобии» — как случилось с, пожалуй, самым известным великим фильмом про алкоголизм, «Левиафаном» Звягинцева. Понятно, там это тоже не центральная тема — однако все мы помним, что именно довело Николая до печального финала. С ходу вспоминается ещё разве что «Волчок» Василия Сигарева, где алкоголизм также не был центральной темой. А так — в связке «Россия» и «алкоголь» вспоминаются сплошь комедии, где все весело нажираются: дилогия «Горько!» (плюс идейный триквел «Самый лучший день»), «Особенности национальной охоты» и его сиквелы, «Корпоратив». Был когда-то, правда, такой довольно сильный, малоизвестный фильм в жанре драмы — «Наследники», про пьянство в российской глубинке как некий поколенческий конструкт, передаваемый от отца к сыну. Но это всё круги на воде. Алкоголизм в нашем кино как был, так и остаётся некой весёлой побасёнкой.
При том, что конкретно у нас, только раньше, в СССР, фильмы про пьянство и его вред пользовались нехилым спросом — расцвела эта тема в 1970-х, после брежневской антиалкогольной кампании 1972 года. Борьбе с алкопристрастием посвящён целый мультфильм — вспомните волка из «Ну, погоди!». Народный хит «Афоня» 1975 года про сантехника-алкоголика, вставшего на путь исправления, видели, так или иначе, все, но это была такая кока-кола лайт, в сравнении с тем, что было дальше (можно ещё вспомнить комедийный альманах «Сто грамм для храбрости»). Например, «Беда» 1977 года, за авторством Динары Асановой, одного из самых острых и неудобных авторов советского кино, показывала алкоголизм, как настоящую семейную трагедию — спившегося мужа, попавшего за решётку, потрясающе отыгрывал великий Алексей Петренко. До этого можно вспомнить ещё запрещённый «Скверный анекдот» 1966 года, гениальную картину Александра Алова и Владимира Наумова, где статский советник, попав на свадьбу подчинённого, уклюкивался в зюзю и превращался в одного из «пьяниц», которых он в душе сам же и презирал, вещая на всю ивановскую о гуманизме и народолюбии.
Вышел он, кстати, лишь в 1987 году, спустя более чем двадцать лет запрета — как раз под руку свежей кампании по борьбе с алкоголизмом, развёрнутой уже Горбачёвым в 1985-м. Тогда же подоспело время ещё целого ряда картин, отлично уложенных в основу «перестроечного» кинематографа, отмеченного смелостью в выборе тем — тогда же вышел, например, «Маленькая Вера», первый советский фильм, в котором был показан половой акт (хоть и на уровне лёгкой эротики). Там уже авторы не стеснялись в средствах, чтобы обличить ужасы пренебрежения трезвостью. В «Роковой ошибке» прибывший из Афганистана парень, напившись, бил свою девушку. В «Стеклянном лабиринте» студенты, накидавшись, по глупости дают двум ланям в зоопарке погибнуть. В «Ой вы, гуси…» младший из трёх братьев, напившись, устраивает дебоши. В «Друге» собака стала единственным товарищем пьяницы и заговорила с ним. В «Собачьем пире» пристрастие к алкоголю разрушает любовь двух опустившихся на дно людей. Короче говоря, смеяться над этим особо не получалось. Да и куда смеяться, когда в 1980-х объём потребляемого спиртного увеличился с 1960-х более чем в два раза (более 14 литров на человека в год).
Разительное отличие на фоне какого-нибудь «Горько!», правда? Попробуйте посмеяться под один из этих фильмов. В этом плане «Папа закодировался» — в некотором роде апогей «алкокомедий», фильм, после которого уже бесполезно над этим смеяться: он всё утрирует, выворачивает наизнанку, превращает в своего рода плакат, шарж с инопланетянами, карикатурными чиновниками-мздоимцами и разве что не чёртом лысым (с чекушкой за пазухой, разумеется). Настало время для серьёзного разговора об алкоголе в российском кино!
