20 лет назад на экраны вышел научно-фантастический боевик «Остров» (The Island) Майкла Бэя, режиссёра «Плохих парней» и «Трансформеров». Сразу после релиза критики разделились на два лагеря. Одни обвиняли команду в изобилии спецэффектов, другие восхищались нестандартными сюжетными решениями. Заглядываем по ту сторону голограммы и выясняем, почему фильм вызвал резонанс.
Майкл, у нас проблемы
«Армагеддон», «Плохие парни» и «Пёрл Харбор» впечатлили не только зрителей, но и Стивена Спилберга, одного из основателей DreamWorks. Как-то февральским вечером он связался с Майклом Бэем, предложив ему сценарий антиутопии и должность режиссёра для её экранизации. Тот согласился, не подозревая, что идея — ловкий манёвр.
Кандидатуру Бэя рассматривали для другого проекта — адаптации «Триподов» (The Tripods) Джона Кристофера, серии романов о захвате Земли пришельцами. Спилбергу был невыгоден такой расклад, так как он уже долгое время работал над концепцией «Войны миров». Один звонок — и конкурент устранён. Касса в 600 миллионов долларов испарилась перед Майклом. Теперь всё, что ему оставалось, — переработать сценарий и совместить философские размышления с блокбастером.
«Мне хотелось снять летний фильм, сохранив человеческий фактор при ответе на вопрос: “Если бы мы могли клонировать себя, то стали бы?” Определённо, у нас не было цели полностью озадачить аудиторию. Я собирался лишь намекнуть... и затем устроить экстрим», — рассказал Майкл Бэй в интервью Phoenix Media.
«Вы совершенно необыкновенны»
В центре сюжета — Линкольн-Шесть-Эхо (Юэн Макгрегор) и Джордан-Два-Дельта (Скарлетт Йоханссон), жители стерильного и утопического бункера, который отделяет их от токсичной поверхности Земли. Каждый день строго регламентирован: подъём — работа в лаборатории — отбой. Единственный шанс разорвать этот круг — выиграть в лотерею и оказаться на Острове, последнем незагрязнённом месте на планете. Однако после череды тревожных снов Линкольн начинает сомневаться в своём предназначении.

Создатель и его творения
Сверхсильный творец встречался в кино и ранее — например, в «Бегстве Логана», «Гаттаке» и ленте «Части: Ужас клонов». Однако его образ был отрицательным и практически никогда — положительным. В «Острове» создатель— доктор Бернард Меррик (Шон Бин) — противоречив насквозь. Его идея в общих чертах кажется альтруистичной. С помощью технологии in vitro (досл. «в стекле») можно вырастить бессознательного клона и использовать его для лечения смертельных заболеваний и ран «оригинала». Правда, есть одно «но»: пока дубликат лишён чувств и интеллекта, он нежизнеспособен. Необходимо наделить его воспоминаниями и эмоциями, чтобы организм подошёл для донорства. На этом этапе герой, зритель и Майкл Бэй задаются вопросами: «Считается ли клон человеком? Имеет ли право создатель распоряжаться его жизнью?»
Доктор Меррик отвечает однозначно: дубликаты «лишены сознания и эмоций, это изделие, которое в любом случае нельзя считать человеком». Товар, от успешной продажи которого зависит бизнес. Линкольн-Шесть-Эхо и Джордан-Два-Дельта приходят к противоположной точке зрения, чему способствует их столкновение со смертью.


Dance macabre
Интерпретация утраты и акцент на её переживании свойственны драматическим и трагическим кинокартинам. Для блокбастеров это редкость, но Майкл Бэй рискнул и, хоть и косвенно, ввёл тему в сюжет. На протяжении фильма герои проходят этапы осознания конечности мира и жизни.
Первый раз мысль о смерти возникает у Линкольна-Шесть-Эхо, когда он задумывается о реалистичности Острова. Попасть туда — единственная цель всех клонов. Вопрос только во времени. Но на самом деле райское место— последняя инстанция, точка невозврата. Это символ неизбежности: едва ли кто-то сможет предотвратить исход. Второй раз подозрения героя материализуются: он видит, как только родившей женщине-клону вводят яд. Когда уходят «врачи», Линкольн опасливо дотрагивается до её лица. Убеждаясь, что она мертва, персонаж Макгрегора осознаёт необратимость смерти.

Третий раз герой тайком проникает в санитарный блок и становится свидетелем побега «победителя» лотереи из операционной. Нерадивые хирурги не успели вырезать его печень, поэтому пытаются вернуть «пациента». Наблюдая за этим, Линкольн принимает дисфункциональность смерти: она не что иное, как прекращение работы организма. Однако гибель победителя не естественна, а принудительна, а потому аморальна.
Четвёртый раз герой Макгрегора в разговоре со своим приятелем Джеймсом Маккордом (Стив Бушеми) понимает причину трагического конца клонов. Чтобы продлить жизнь, «оригиналы» готовы пойти на всё. Страх и бессилие перед неотвратимым толкают их и доктора Меррика на развитие евгеники. Но с точки зрения Линкольна, осознание смертности должно приводить не к разрушению, а созиданию. Вместо поиска волшебного лекарства нужно ценить настоящее, каким бы оно ни было. Об этом на протяжении всего фильма напоминает и героям, и зрителям Джордан-Два-Дельта: «В жизни и хорошему есть место».


Оранжевый и сине-зелёный — хит блокбастера
Идейная составляющая «Острова» и других фильмов Майкла Бэя иногда не совсем ясна. Более очевидный аспект — фирменные цветокоррекция и монтаж. Благодаря им сюжет условно делится на две части: жизнь внутри бункера и побег во внешний мир. Чтобы подчеркнуть этот контраст, режиссёр воспользовался цветовой схемой Teal and Orange (сине-зелёный и оранжевый), которую специально для него разработал цифровой колорист Стефан Зонненфельд.
Мир бункера стерилен, статичен и бездушен, поэтому кадры выдержаны в холодных, бело-серых, мёртвенно-синих и голубых оттенках. Движение камеры замедленно настолько, что можно отвлечься от основного действия и рассмотреть детали на заднем плане. Реальный мир буквально ослепляет Линкольна и Джордан своей насыщенностью. На них обрушиваются ядовито-жёлтые, грязно-оранжевые и изумрудные цвета. Съёмка становится динамичнее, поскольку оператор буквально следует за героями. За счёт этого зритель будто присоединяется к их побегу, столкновению с преследователями, идиллическому уходу в закат на яхте.



После релиза «Остров» собрал около 163 миллионов долларов в мировом прокате, но затем был затмлён более кассовыми франшизами Бэя вроде «Трансформеров» и «Плохих парней». Сейчас его рейтинг на Rotten Tomatoes — 39%. Достаточно низкие показатели для фильма, чей киноязык стал универсальным не только для боевиков, но и для других жанров. Спустя 20 лет он заслуживает реинкарнации и переосмысления, а не места на пыльной полке.
