Фильм «Золушка» 1947 года Надежды Кошеваровой и Михаила Шапиро давно закрепил свой особый статус в отечественном кинематографе, составляя национальный культурный код. Мальчик-паж, который ещё не волшебник, а только учится; тираническая мачеха в исполнении Фаины Раневской; капризный, но славный король (Эраст Гарин); трогательный влюблённый принц (Алексей Консовский) и, конечно, прекрасная добрая Золушка (Янина Жеймо) знакомы любому зрителю на всём постсоветском пространстве. Как преобразилась сказка Шарля Перро стараниями советского драматурга и сценариста Евгения Шварца и как Золушка помогла Янине Жеймо выйти из депрессии? Узнаете в нашем материале.
Не сказочная жизнь
Изначальный замысел фильма был куда более амбициозным: картина должна была быть цветной, но из-за технических сложностей это стало невозможным. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло: чёрно-белая съёмка обеспечила бессмертие советской киноверсии, подчеркнув её вневременной характер. Существенным изменениям с изначальным планом подверглись также костюмы и декорации. Разработкой эскизов занимался уже заслуженный театральный сценограф Николай Акимов. Чтобы декорации не выглядели нарочито театральными и неправдоподобными, режиссёры пригласили художника Исаака Махлиса, который несколько изменил стилистику. Новый вариант больше отвечал запросам киноязыка, смещая обстановку дворца от барочности к правдоподобности.
Что касается костюмов, с выходом картины в прокат родилась легенда: на экране трофеи, привезенные съёмочной командой из Германии. На деле это всё оказалось не более, чем слухами. Часть образов отшивалась в мастерских «Ленфильма», часть была позаимствована из костюмерных ленинградских театров. Что-то привнесли на экран и члены творческой команды, работающей над картиной.
Дело в Шварце
Перед тем, как стать всесоюзной Золушкой для многих поколений кинозрителей, Янина Жеймо переживала очень непростой жизненной период: предательство мужа, депрессия, отсутствие ролей. Спасителем стал для неё стал добрый советский сказочник Евгений Шварц, который сам едва оправился после запрета своей сатирической пьесы «Дракон». Драматург и режиссёр Надежда Кошеварова с готовностью протянули актрисе руку помощи, по достоинству оценив её оригинальную игру и умение естественно держаться в кадре.
Кандидатура 36-летней Жеймо вызывала множество вопросов, как и выбор на роль юного принца Алексея Консовского, которому к моменту съёмок исполнилось 33 года. К счастью, каст удалось отстоять. За Жеймо вступился другой советский сказочник, режиссёр Михаил Ромм, а Консовского утвердили после сравнительных проб. На роль Золушки пробовалась также солистка Ленинградского Малого оперного театра Мария Мазун. В итоге ей досталась роль Красной Шапочки. Однако впоследствии эпизоды с балериной были вырезаны из финальной версии картины.
Искусство иллюзии
Сказочная атмосфера фильма во многом обусловлена новаторским подходом к съёмке, именуемой аддитивным транспарантом. Эта методика позволяет вставить в отснятый кадр любой фон. Использование этой технологии сделало возможным найти подходящие визуальные приёмы, чтобы явить зрителю волшебные метаморфозы: явление феи, преображение Золушки, превращение кареты в тыкву, крысы — в Кучера, а также расширение пространства в королевском дворце и полёт солдат в семимильных сапогах. По сценарию Шварца сказочная страна населена гораздо большим количеством персонажей, но в финальную версию отснятые сцены не вошли. От них остался лишь добрый волшебник, появляющийся на балу.
Притча о любви и доброте
Все сценарии и пьесы Шварца наполнены гуманистическим, даже христианским посылом. Эти версии сказок отличаются отсутствием политически выверенной идеологии. Почти что диккенсовский сюжет с преображением и финальном чудом для бедной сиротки напоминает отечественную версию «Волшебника страны Оз». Характерно, как совпадают настроения двух этих картин: волшебный мир решительно противостоит неутешительной реальности. Таким образом, сказка становится абсолютно легальным способом эскапизма.
Характеры персонажей получились выпуклыми и более достоверными за счёт психологических особенностей актёров и драматурга и импровизации. Так, в Золушке много от самой Жеймо, характер Лесничего скопирован с игравшего его Шварца, а в фарсовой манеры игры Гарина в роли короля можно увидеть черты комедии дель арте. Самыми сложными оказались роли феи-крёстной, мачехи и принца. На роль феи прочили саму Любовь Орлову, но её сыграла волшебница Варвара Мясникова, запомнившаяся зрителям образом Анки-пулемётчицы. Шварц представлял фею эксцентричной особой, которая вальяжно демонстрирует свой дар, покуривает папиросу и не лезет за словом в карман, но самые провокационные сцены были вырезаны, как и песня мачехи, Фаины Раневской. С мачехой у драматурга отношения не складывались: Шварца категорически не устраивала любовь актрисы к импровизации. Однако именно усилиями Фаины Раневской был пополнен цитатный фонд фильма, как это случилось ранее с комедией «Подкидыш».
Нарекания вызывал и образ принца. Худсовет считал, что Консовскому недостаёт импозантности и он слишком инфантилен, как и его экранный отец. Недоумение у критики вызывал и тот факт, что из фильма была изъята песня «Ах, папа, я в бою бывал». Из-за вырезанной сцены сетования монаршего родителя о том, что ему не доложили о том, как сын вырос, никак не сочетаются с ответом принца: «Ах, папа, я же сегодня спел тебе об этом целую песенку».
Оригинальным решением стал выбор привлекательных актрис на роль сестёр Золушки. Здесь мы снова сталкиваемся с христианским мотивом: согласно идее Шварца, их внешняя красота должна контрастировать с внутренней пустотой. Обратный пример — безропотная и альтруистичная труженица Золушка, которая приходит к своему счастью через тернии. За свои страдания и тяжёлый труд она получает награду — любовь такого же по-детски наивного принца. В конце перед зрителем разворачивается чуть ли не аналог Страшного суда в пересказе от короля, самодура, мечтателя и полубезумца: «Связи связями, но надо же в конце концов совесть иметь. Когда-нибудь спросят: “А что вы, собственно, можете предъявить”? И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, и сердце — справедливым».
Добротой и детскостью овеяна и центральная тема фильма, песня «Добрый жук», написанная молодым итальянским композитором Антонио Спадавеккиа. Посыл фильма напоминает главную идею из «Снежной королевы» Андерсена, которую Шварц также адаптировал для советского зрителя: «Если не будете, как дети, не войдёте в царство божие».
Смотрите «Золушку» 8 марта в 21:05.
Лена Николаева
