Комиксист Виталий Терлецкий, которого мы сердечно любим за «Собакистан», «50 лет любви», «Продукты 24» и другие комиксы, а также его любовь к олдскульным наборам Lego, анонсировал новый комикс совместно с художником Алексеем «джазЕндапусом» Герасимовым (он, например, нарисовал «Гориллу Фрэнсиса», «Хальмстад» и одну историю для нашего сборника «Мультсериал моей мечты»). Новой работой авторов стала хоррор-история, работа над которой велась полтора года. Виталий и Алексей хотели создать комикс с пугающей и гнетущей атмосферой реорганизованного советского санатория, в который молодая пара приезжает, чтобы поправить здоровье и залатать дыры в токсичных отношениях. Мы задали несколько вопросов Виталию и Алексею, а также приводим ниже страницы комикса.
Комикс выходит с несколькими вариантами обложки, включая музыкальное издание в твёрдом переплёте. При открытии страниц комикс будет проигрывать фрагмент из песни Михаила Елизарова. Подробнее о предзаказе можно прочитать в группе Виталия Терлецкого.
— Виталий, в комиксе герои едут латать дыры в токсичных отношениях в советский санаторий. Почему ты отправил их именно туда? Психологическая установка «выйти из зоны комфорта», но на максималках?
Виталий: Я бы сказал, что не советский, а скорее постсоветский. Потому что если почитать про советские санатории и посмотреть фотографии пусть даже семидесятых годов, то они выглядят очень весело, качественно и жизнерадостно. Мы изучали эту тему и подняли несколько архивных фото. А вот ещё с советских времён санаторий, который пытаются реорганизовать и сделать из него что-то новое — это и есть похороненное и мёртвое наследие, которое пытаются выкопать и воскресить — это же своеобразная метафора попытки реанимировать обречённые на смерть токсичные отношения...
— Расскажи о пути идеи «Отеля “Лето”». Как из уважения к творчеству Михаила Елизарова вы пришли к жуткому хоррор-комиксу?
Виталий: Михаил Елизаров — живой классик современной русской литературы. Но помимо этого он ещё поёт приблатнённые мультижанровые песни, кажется, иногда он называет их «гностический шансон». Каждая песня — образец эталонного постмодерна с кучей отсылок и скрытых смыслов, заточенных на референсы от скандинавской мифологии и европейской философии до мемов и аллитерационных аттракционов. У вас было такое, что вы слушаете какого-то исполнителя, и вам нравятся вообще все песни подряд, и чем больше слушаете — тем больше нравится? У меня так случилось с Елизаровым пару лет назад, по-возможности я не пропускал ни одного концерта.
После мне удалось выйти на контакт и предложить сделать совместный коллаб в виде комикса. А Лёха-то [Герасимов] и познакомил меня с творчеством Елизарова в своё время, так всё и сошлось. Изначально я вообще предлагал Михал Юричу написать синопсис по мотивам песни, а мы ретранслировали бы его в комикс (ведь «Библиотекарь» и «Мультики» вполне себе комиксная история), но всё ограничилось разрешением использовать материал.
Поскольку Михаил Юрьевич не принимал участия в создании сюжета, то и мы позволили себе отойти от негласного лора его песен — нам не хотелось делать ещё один комикс-мерч про блогеров или рэперов. В итоге прямо на задней обложке комикса мы пишем, что он «вдохновлён одноимённой песней», в сюжете от первоисточника остались только название и, хочется верить, настроение, то есть история работает (наверно) как самостоятельная художественная единица. Перед сдачей в печать я посылал Елизарову pdf, кажется, результат всем понравился.
— «Отель “Лето”» полон метафор к «смерти» советского наследия, которое всё ещё неспешно разлагается, продолжая вызвать жуткие ассоциации. Как думаешь, будет ли комикс пугать более молодые поколения, не заставшие эту эстетику и её руины?
Виталий: Тут, мне кажется, вопрос не в метафорах и не в наследии, а в настроении и самоотождествлении. Если темы, которые мы затронули и приёмы, которые мы использовали, будут близки духовно читателю, то он будет напуган и без второго слоя, ведь мы не закладывали его намеренно — это получилось уже в финале, переродившись из изначального замысла.
С другой стороны, возвращаясь к творчеству того же Елизарова, в практически всех его книгах персонажи живут на том же рубеже перехода и разложения своего наследия, однако книжки с удовольствием читают люди поколения Z, насколько я знаю. Каждые пять-десять лет его аудитория обновляется, а ведь тот же «Библиотекарь» — это книга 2008 года, а «Ногти» — вообще 2001-го. Но! У нас эта тема не поставлена по замыслу во главу угла, здесь страх передан через бытовое и личностное (надеюсь). И повествование построено таким образом, чтобы сильнее вовлечь читателя в этот кошмар — оно чередуется: то от первого, то от второго лица. Хочется верить, что это тоже работает.
— Алексей, в треде в твиттере Виталий рассказывал, что при работе над комиксом вы визуально вдохновлялись мангой Дзюндзи Ито. Расскажи чуть конкретнее о референсах. Мне вот некоторые эпизоды с бассейном напомнили новеллу «Рыба», где страшное смешивается с эстетически неприятным, вызывая микс эмоций.
Алексей: Я прочитал вообще всю мангу Ито, переведённую энтузиастами на русский за год до начала работы над комиксом. У меня был месяц хоррор-манги в карельской деревне, где я запугивал себя в течении дня так сильно, что ночью боялся зайти в уличный туалет. Там не только Ито был, ещё Суэхиро Маруо, Синтаро Каго, но их по верхам прошел, без особого погружения. В процессе работы я, помимо Ито, смотрел в сторону Кэмпбэлла (он «Из Ада» нарисовал), Лаврентьевой и Траханова (узловатые пальцы и некоторые текстурные решения от него пришли). Также на работу над отелем повлиял мой опыт работы над зином «Э» с Димой Осипенко, в ходе которой мы просто брызгали тушью и акрилом на листы А3, и искали, в чём кайф абстрактных полотен.
Из фильмов меня вдохновлял «Слизняк» Джеймса Ганна (который, по словам режиссера, частично вдохновлен «Спиралью» Ито), «Одержимая» Жулавски и в целом эстетика французского экстрима («Кровавая жатва», «Месть нерожденному»), и «Сквозь горизонт» Андерсона.
Из книг в плане хоррора наверное только «Шатуны» Мамлеева подарили мне идею о том, как в России можно делать невероятно мерзко, но при этом завораживающе.
— Над комиксом ты работал полтора года, твой стиль несколько изменился за это время (что видно даже по страницам). Не было ли желания на финальных этапах вернуться в начало и что-то поменять?
Алексей: Нет, потому что стиль всё же достаточно выдержан на протяжении глав, это между ними перерывы были, поэтому переходы стиля отражались в переходах текста, и по итогу меня все устроило. Ну и я человек достаточно ленивый, поэтому мне не составило труда придумать эту рационализацию моему нежеланию трогать страницы полуторагодовой давности.
— Были ли визуальные решения, от которых пришлось отказаться из-за самоцензуры или нежелания напугать читателя слишком сильно?
Алексей: Нет, мы наоборот старались придумать что-то МАКСИМАЛЬНО жуткое и отвратительное, чтоб сделать САМЫЙ СТРАШНЫЙ русский комикс, поэтому никаких барьеров не строили. Было пара моментов, по поводу которых мы постфактум сошлись на том, что можно было пострашнее, но это связано не с самоцензурой, а с расширением нашего ментального хоррор-инструментария к концу работы над книгой.
— Вы наверняка бывали в таких санаториях. В твиттере Виталий рассказал, что там много ужасных «целебных» процедур. А чем именно они пугали вас?
Виталий: Самой страшной всё ещё нет — фиброгастродоуоденоскопия, страшная и расширенная версия фиброгастроскопии, процедура изучения желудка и не только. ФГС — когда тебе засовывают трубку-зонд, и через пищевод нанизывают тебя на неё вплоть до желудка. А в ФГДС, про которую мы говорим, трубка доходит до двенадцатиперстной кишки. Сейчас всё это занимает минут пятнадцать, но раньше всё было как в фильме ужасов. Я проходил эту процедуру в девять лет или около того. Сначала за 12 часов тебе нельзя есть и пить, потом тебя поднимают в пять утра и к шести везут в больницу. Там для более гладкого входа тебе дают выпить сырые желтки (это желчегонное). После дают глотать ужасный зонд на мерзкой резиновой трубке. Дальше я боюсь перепутать порядок действий, но, кажется, сначала ты минут сорок медленно глотаешь её лёжа, а потом ещё столько же — стоя. А может быть и наоборот. И в конце концов врачи сканируют зондом всего тебя изнутри минут двадцать, в итоге достаточно резко вытаскивая из тебя шланг. Бррр.
Но если подумать, все процедуры достаточно страшные, а ведь там ещё половина были без доказанного терапевтического эффекта, такие как банки, электрофорез и грязи.
Алексей: Я был в санатории в Анапе в весьма нежном возрасте и ничего особенного вспомнить оттуда не могу. По поводу процедур — да никогда я их не боялся, на самом деле с определенной теплотой вспоминаю электрофорез, потому что можно лежать полчаса и читать книжку в абсолютном покое с приятным покалыванием на груди.
За основу мы взяли старый советский санаторий, ведь там масса ужасных процедур: банки, лечебные грязи, куф, электрофорез. Но, хочется верить, что жуткими нам удалось сделать даже бассейн и столовую.
— vitaly terletsky (@vitalyterletsky) September 6, 2021
Рисунок Алексея Герасимова очень располагает к этому. pic.twitter.com/KuADu6sNjg
— В описании комикса вы говорите, что «постарались сделать по-настоящему страшную историю, которой боялись бы сами». А что в «Отеле “Лето”» вас до сих пор коробит? Над чем было сложнее всего работать?
Виталий: я до сих пор боюсь сцены в бассейне, потому что придумал её, когда плавал в бассейне, и часть из событий комикса произошла со мной в реальной жизни. Безусловно, это было не смертельно и не так страшно, но очень мерзко. Плюс, когда хочешь вылезти из воды поскорее, ты стараешься бежать, но вода даёт сопротивление, и ты полностью ощущаешь себя как в страшном сне, где хочется бежать, но руки и ноги тебя не слушаются.
Сложнее всего был момент, когда через год я осознал, что пока мы делали комикс, я немножко поменял свои стандарты качества, и написанное тогда показалось мне страшной халтурой. В итоге большую часть я переписал с нуля, когда всё уже было нарисовано. Думаю, ещё через год мне будет стыдно открыть и эту версию.
Алексей: Отвечу как в анекдоте: «Боюсь ли я чего-то в “Отеле”? Да я его нарисовал!» Короче, не пугает меня «Отель», потому что я жил в нем полтора года. По поводу самого сложного момента я тоже сказать не могу, потому что благодаря ковиду, проблемам с нервами и в личной жизни сложно было вообще всё. Рисовать комикс — это в принципе П****Ц как сложно, потому что я не смог с собой договориться и ради повышения производительности упростить свой стиль, это решение укусило меня в задницу сильнее всех остальных.
Ещё немножко ужасных страничек. Комикс получился страшным до усрачки, и я немного волнуюсь, ведь это первый мой опыт в жанре.
— vitaly terletsky (@vitalyterletsky) September 6, 2021
Но хочется верить, что всё получится. pic.twitter.com/rqy7A9A2VK
— Страх в комиксах (и не только) бывает разным. Есть невероятно кровавые комиксы, есть давящие атмосферой, а есть и те, что пытаются пойти путём ассоциаций, воззвать к бессознательным страхам. Чего больше боитесь вы и чего пытались добиться в «Отеле “Лето”»?
Алексей: Я боюсь саспенса, медленного нагнетания, давления на читателя, которое может осуществляться как нарративно, так и визуально. С «Отелем “Лето”» я ни в чем себе не отказывал, и пытался бить читателя по голове всем, что под руку попадется, поэтому ответить на этот вопрос мне достаточно сложно. Пытался пользоваться всем арсеналом СТРАШНОГО, к которому имел доступ — и боди-хоррор, и расчлененка, и просто молчаливые тяжёлые сиквенсы.
Виталий: «Больше всего на свете люди боятся смерти. Смерти своих близких» — как поётся в песне группы «Ада» (если бы не коллаб с Елизаровым, это был бы лучший саундтрек к комиксу). Причем смерти ты не боишься ровно до тех пор, пока она не подойдёт вплотную, до этого тебе кажется, что ты такой храбрый фаталист и боишься высоты или людоедства. Но есть ещё одна страшная психологическая штука, это в том числе саспенс, о котором говорит Лёха, но я расшифрую, что именно: страшно осознавать, что ты не понимаешь, что происходит, не контролируешь ситуацию, но до конца не уверен, правда ли всё это или есть надежда, что тебе только кажется, и никакого страха во плоти нет, и ты просто накрутил себя. Повествование даёт надежду на это, а на следующей ступеньке снова намекает что нет, парень, тебе конец. Вот это — самое страшное. Ну, и как говорил Стивен Кинг — «Страшно всё».
Планировалось, что комикс поступит в продажу 7 октября на Comic Con Russia 2021, но выставку отменили. За новым порядком старта продаж следите в группе издательства Виталия Терлецкого. Комикс напечатали с разрешения Михаила Елизарова. Одна из альтернативных обложек от художника Putrida kennel получилась настолько жуткой, что эти экземпляры комикса будут продавать в закрытых конвертах.
